Вскоре я оказался на ремонтных этажах, а там могут при надобности спрятаться хоть сто, хоть тысяча человек, да так основательно, что и сами себя не найдут. Но эти ребята чуть было меня не обнаружили! Кабина подъемника уже быстро поползла вверх, когда на меня вдруг навалилась, но тут же отпустила сонливость. Я понял, что луч усыпителя задел меня на пределе дальности. Ну, раз они так… На техническом ярусе, как всегда, было пустенько, но свежо. Вентиляция здесь хорошая, а народу, по сравнению с жилыми ярусами, практически нет. Только откуда-то издалека доносились слабые крики, визг, топот. Наверное, шакалы резвятся. Хотя что им делать в безмолвных коридорах? Они предпочитают людные места. А тут лишь крепкие двери в скучных, без витрин, стенах. И надо знать, за какой дверью тебя ждут неприятности, а за какой – дом родной.

Ну, насчет дома это я, конечно, пошутил. Но заблудиться в этих местах можно легко, а помереть – еще проще. Впрочем, сейчас мне было не до воспоминаний. Поэтому я быстро поднялся на четырнадцатый этаж, взобрался по решетчатому настилу к балкончику, опоясывающему ребристые цилиндры ветряков, от гула которых саднило в ушах, и наконец добрался до неприметной двери, одной из многих в плохо освещенном переходе к эскалаторному залу. Я посмотрел в глазок, а большой палец вставил в щель сканера. Черта с два у нас проверяют зрачок или отпечатки пальцев. Это ловушка для слабоумных. Но если какие-то неведомые ингредиенты дряни, которую ты выдыхаешь, не совпадут с контрольным выхлопом, то останешься без глаза и без пальца. Чтобы в следующий раз не шалил.

На что я рассчитывал? В первую очередь спустить на охотников людей Йоргена. Возьмут, как положено, незаметно для окружающих, приведут тепленькими в ближайшее отделение Бюро и вытрясут из них все: кто и зачем послал, сколько заплатил, ну и остальные мелкие подробности. Если это старые счеты, к заказчику придется снова посылать мытаря, значит, денежки завелись. Конечно, и мне грозят штрафные начисления за то, что засветился. Предупреждали меня ограничить контакты с Тенеком – не послушался. Впрочем, я готов был списать со своей процентовки даже сотню дебетов, лишь бы посмотреть, как будут выколачивать пыль из моих преследователей. Но обеднеть на сотню так и не пришлось. Сначала мне даже показалось, что я не туда попал. Пустые комнаты, внутренняя охрана словно испарилась, стены голые – аппаратура тоже исчезла. Лишь в четвертой комнате я обнаружил Йоргена, озабоченно нависшего над монитором, расстеленным по столу.

– Долго же ты добирался, – проворчал он.

Я хотел спросить, куда все подевались, но тут он поманил меня пальцем. Подойдя к столу, я глянул на монитор. Судя по сетке, на нем считывались показания с сенсоров чуть ли не со всего этажа. На срезе план большого кольца напоминал соты больных пчел. А вот и пчелы: желтые точки медленно расползались в разные стороны от темного круга колодца. Йорген коснулся одной точки, другой, третьей… на мониторе по очереди возникали изображения коридоров, переходов, пролетов, и везде шныряли люди в зеленых куртках, в комбинезонах общественных работников и даже в серебристых плащах патруля.

– Сколько их сюда набежало! – удивился я. – Десятка три, не меньше.

Хмыкнув, Йорген лишь покачал головой, свернул монитор в трубку и, сунув его под мышку, ушел в соседнюю комнату. Я пошел за ним, и в следующую минуту тесная кабина служебного лифта несла нас вниз. Слабый шелест, сопровождаемый щелчками, означал, что в шахте срабатывают блокирующие перегородки, и этой линией теперь мало кто может воспользоваться.

– Это я их привел?

Вопрос остался без ответа. Йорген смотрел на меня, моргал белесыми веками и молчал. Ну ладно, скажет, когда сочтет нужным. Но если я стал причиной эвакуации отделения, то Сатян с меня голову снимет или, что хуже, закроет счет. И в день совершеннолетия, когда я получу право свободно распоряжаться своей процентовкой, кроме свободы, у меня ничего не окажется. Нет, что-то не схлопывается! Очистить восемь больших комнат отделения за… сколько минут я бегал и прыгал?.. нет, невозможно. Значит, не из-за меня. Просто совпало, составилось и наложилось. Только это что же получается: еще пара минут, мы разминулись бы, и сейчас я стучался бы в дверь на радость охотникам? Наверное, это все нарисовалось на моем лице, потому что Йорген похлопал по плечу и сказал:

– Я ждал, когда появишься. Тебя вели еще с транспортной развязки.

– Кто вел?

– Правильный вопрос. Правильный ответ: не знаю. Тебе повезло, что слежку засекла служба сопровождения. Мы подключились к сенсорам, но ты ловко ушел от наших камер.

– Как они меня выследили?

– Наверное, у них лучше система наблюдения. А может, твой слетевший дружок сдал? – Кривая улыбка Йоргена показалась мне зловещей.

– Да он ничего не мог рассказать!

– Но ждали тебя у него! Значит, что-то смог.

Я пожал плечами, но возражать не стал. Все равно будет расследование, тогда и наговорюсь вволю. У любого, кому на голову напялят рогатый обруч «правдолюба», язык превращается в помело. Молча мы добрались до терминала, молча прошли сквозь ряды контрольных арок, а на первом ярусе они чуть ли не на каждом шагу, свернули у парка к подъемникам на служебные этажи и вскоре оказались у неприметной двери, за которой начинались апартаменты нашего филиала. Не часто наш брат удостаивается высокой чести побывать здесь. Еще реже можно увидеть господ начальников. Каждый из нас работает со своим куратором, от него получает задание, к нему возвращается с отчетом. Или не возвращается. Моим же куратором был сам начальник филиала благородный господин Сатян.

После выпускных испытаний я сразу же угодил в богатую колонию в системе Макари, провел изыскания, определил размер десятины и вызвал исполнителей через две недели, тогда как от меня ждали сигнала через три, а то и четыре месяца. Начальник отметил мое рвение и удачу, взял под личное наблюдение, а потом перевел в особую группу, которая отчитывалась только ему.

Это было здорово! Мог ли я гадать, бесцельно топча грязь на Параисо, что не пройдет и пяти лет, как я стану лицом значительным, мало того, весьма значительным. Дебетов на моем счету хватит, чтобы содержать безбедно сто человек двести лет, и скоро я смогу тратить, не обращаясь каждый раз за разрешением к куратору…

О-о, вот тогда я непременно вернусь в свою родную деревеньку, пусть все посмотрят на Мика Лавитта, сына пьянчужки Лавитта, и увидят меня в блеске богатства и могущества. И папаша мой тогда подавится своей бранью! Но стоило увидеть озабоченное лицо господина Сатяна, как блестящая картинка померкла в моих глазах.

От нашего локуса до ближайшего портала несколько минут на воздушной тяге. Но пришлось добираться чуть ли не на другой конец материка, к сожалению, окна совмещений в ближайшее время могли открыться только в портале локуса Бранденбург или же Магистратуры. Сами переходы мгновенны, но ритмы мерцаний у всех порталов разные. Для того чтобы быстро перемещаться по ареалу, приходится ждать, пока сойдутся нужные. Два-три прыжка можно сделать практически всегда, а вот когда нужно в конкретное место и конкретное время, тогда возникают проблемы. Да и с очередностью не всегда складно выходит, у нас легенды несолидные, возраст не тот.