всю правду, потому что это привело бы к тому, что конфликт только бы ещё больше разросся.

— И почему Юли должна была разозлиться? — По крайней мере, её отец успокоился настолько, что не делал больше попыток нападать на меня. — Ты хочешь сказать, что моя дочь влюблена в тебя? Это смешно… — Он начал смеяться.

Сейчас вмешалась моя мама:

— Генри замечательный мальчик!

Ох, нет, это не было хорошо.

— Пожалуйста, хватит спорить! — крикнул я. Эти люди, с которыми я говорил, были взрослыми или детьми? Все удивлённо на меня посмотрели, когда я повысил голос. — Нет, Юли злится на Софи. У меня не было так много времени для неё и Софи одновременно, мы поспорили, и она убежала. Но это прояснится. Всё не так плохо. Софи завтра позвонит Юли, и потом всё снова будет в порядке. Не волнуйтесь, пожалуйста. — Я даже не знал, что мог так хорошо лгать.

Отца Юли, кажется, моя речь немного успокоила, хотя он всё ещё чувствовал себя неуютно из-за высказывания Юли. Так непосредственно разговаривать об их разрыве, конечно, было для них очень неприятно, особенно когда всё это слышали мои родители. В конце концов, Болтены были в браке уже почти 20 лет. Юли рассказывала, что летом в следующем году они будут праздновать фарфоровую свадьбу. Двадцать лет — это действительно много. Но, возможно, до этого не дойдёт, если они расстанутся раньше.

— То, что Юли сейчас сказала, правда? — внезапно спросила моя мама. Она положила свою руку на плечо Анны, мамы Юли, которая покачала головой.

— На прошлой неделе мы были на консультационном семинаре с другими парами. В следующем месяце мы начинаем парную терапию. Это уже решено. — Миссис Болтен уверенно улыбалась.

Все присутствующие молчали, пока я наконец не сказал:

— Я иду в свою комнату. Всем желаю доброй ночи.

Все мои мысли вращались вокруг Юли. Что мы натворили? Она никогда не простит это мне и другим. Какая сумасшедшая идея Софи! Если она первоначально хотела играть только мою подругу, были моменты в нашем обсуждении, как мы дальше будем поступать с Юли, которое было плохой идеей. Было бы лучше с самого начала делать вид, что я и Софи вместе. Это избавило бы нас от многих неприятностей. Но это было невозможно. Раньше мне надо было помириться с Юли, тогда она никогда не пришла бы в Диснейленд.

Я лежал на кровати и игнорировал вызовы и SMS Софи, потому что теперь хотел побыть один.

Глава 18

Юли

Сегодня суббота. Уже восемь дней, как я находилась в плену. Ну, точнее под домашним арестом. Мама время от времени стучалась ко мне в комнату, желая поговорить, но для этого у меня не было настроения. Первая неделя была такой скучной, что мне снова захотелось в школу. Были только: я и мои книги, я была вынуждена отдать свою SIM-карту и кабель от интернета. Я не могла сидеть в социальных сетях и не могла никому позвонить. Большую часть времени я проводила за книгами, размышляла или спала. И в то же время игнорировала урчание желудка.

— Юли? — Мама снова стояла у двери в мою комнату. — Ужин готов. Пожалуйста, спустись. Я, действительно, беспокоюсь за тебя! Ты почти ничего не ешь. — В этом она была права. У меня пропал аппетит. Они обращались со мной как с пленницей и при этом хотели, чтобы я что-то ела. Я чувствовала удовлетворение от того, что ничего не ем. Это была маленькая победа с моей стороны — показать родителям, что я сама могу определять, что могу делать, а что нет!

По крайней мере, мне никто не надоедал. Ни Софи, ни Сандра. Генри также не появлялся. Ну, мой отец не пустил бы его в первую очередь.

— Я принесу тебе тарелку наверх, да? — Мама хочет угодить во всём, но я не хотела ничего есть. Ночью я пробиралась на кухню и съедала кое-что, но обходиться весь день без еды было сложно. Весы показывали на 2 килограмма меньше, чем две недели назад, что, с одной стороны — радовало меня, а, с другой стороны — беспокоило, так как мне удалось сбросить столько всего за семь дней, при этом я нормально не ела.

— По крайней мере, ты могла бы ответить мне, Юли. — Моя мама снова постучала в дверь, но я просто перевернулась в другую сторону и воткнула наушники в уши. Меня спасала только музыка, которую я могла закачивать через зарядный кабель, а иначе мне бы приходилось выслушивать бесконечные вопросы своих родителей.

Когда позже я пробиралась в туалет, я увидела поднос под дверью комнаты. На нём стояли — тарелка с куском мяса, картофелем и овощами, стакан сока и домашний кекс. Больше всего я хотела съесть всё это, но не хотела радовать своих родителей. Также мне было больно от того, что я была в разногласии с ними.

Между тем шла вторая неделя, и я потеряла целых шесть килограмм. Я чувствовала себя ужасно и очень изнурённой. В последние дни я очень много плакала. Всё казалось таким несправедливым. Что произошло с моей жизнью? Я хотела вновь вернуть то время, когда всё было в порядке. Когда я лежала на руках у Генри и красила ему ногти лаком. Когда мы вместе смеялись и были счастливы, и когда мои подруги сидели в гостиной, а я считала, что моя жизнь была превосходна. С замечательными родителями, лучшим другом и кругом друзей, на которых я могла положиться. А теперь я стояла перед грудой обломков. Как маленькая морская нимфа я должна бежать по осколкам стекла и при этом болезненно чувствовать каждый шаг. Но я должна была пройти через это. Если не хотела превратиться в итоге в морскую пену, ничего другого мне не оставалось.

Это был вечер субботы, чуть больше шести вечера, и, наконец, две недели домашнего ареста миновали. Когда я спустилась в прихожую, я услышала, как мои родители разговаривают друг с другом. За последние две недели я едва ли их видела. Однажды они подкараулили меня в коридоре, когда я пошла в туалет, ещё один раз застали ночью на кухне. Но я все две недели избегала разговора с ними. Я любила родителей, но… так больно, что они так обращаются со мной и играю в молчанку.

— Она ужасно похудела. Мы должны позвонить психологу, — сказал мой отец.

— Да, у неё трудный период. Но сегодня заканчивается её домашний арест. Она снова начнёт