я схватила целую кипу разных журналов.

После оплаты я купила себе ещё пару булочек и пошла в парк. Навстречу мне попались бегущий человек и пожилая женщина, которая выгуливала йоркширского терьера. Птицы летали через парк и пели, некоторые каркали. Белка стремительно пронеслась через луг и исчезла в кустах. Я села на скамейку в парке и стала наслаждаться свежим воздухом. Пахло свежескошенной травой. Приплыли утки, вероятно, привлечённые шелестом пакета.

— Да, я принесла вам кое-что, — прошептала я и отломила несколько кусочков от булки, чтобы покормить уток. Сейчас это была моя жизнь? Целыми днями сидеть в своей комнате, а вечером кормить уток? Это была по-настоящему дерьмовая жизнь.

Итак, Генри и Софи вместе… Я закрыла глаза и несколько раз глубоко вздохнула. Хорошо, я не хотела всё это прекращать, я даже дала Софи советы, и сама отправила её к нему, чтобы они смогли поговорить. Так что я теперь не могла злиться на неё. С другой стороны, они все сплетничали обо мне. И это ещё, мягко говоря.

Утки начали громко крякать, потому что я не давала им ничего поесть. Маленькие утята были такой пушистые, они плавали около своей матери, которая ела кусочки булочек. Я снова бросила кусочек булки уткам. Мои губы растянулись в улыбке, когда я наблюдала за ними.

Это был изначальный план Софи? Сблизиться с Генри через меня? Я вздохнула и посмотрела в небо. Облака были едва видны, на самом деле это был слишком хороший день, чтобы хандрить.

Но почему тогда Софи хотела снова помирить меня с Генри? Это не имело никакого смысла, хотя, с какой стороны посмотреть. Она чувствительный человек, даже если этого не видно с первого взгляда. На самом деле она такая же застенчивая как Сандра, просто ведёт себя так, будто сильная, и будто ей никто не может навредить.

Целуются ли они сейчас? Я вынуждена была сглотнуть и снова вспомнила, как Генри целовал меня. Мои ноги задрожали, и я закрыла глаза. Снова возникло то замечательное чувство в моём животе, когда воспоминания поднимались во мне. Его губы были такими тёплыми и мягкими… Это потрясло меня, утки вырвали меня своим кряканьем из моих мыслей.

— Ладно, вы получите ещё немного. — Вторая булочка также была съедена утками, и я снова засмеялась. Малыши дико крякали друг на друга и стремительно носились над лугом. Здесь было очень красиво. Так спокойно, почти как у источника.

— Юли? — Я услышала, как кто-то произносит моё имя.

— М? — спросила я и испугалась только спустя мгновение. — Что? — Я посмотрела в сторону. Рядом со мной стоял Генри. Как он там оказался? Почему я не заметила его? Я посмотрела на него удивлёнными глазами, потому что не могла поверить, что это он. И после у меня были такие странные мысли о поцелуе и самом Генри…

Моё лицо сразу покраснело, я взглянула на него и практически сразу снова опустила голову. Он был котом, что ли? Я даже не услышала его шагов на гравиевой дорожке!

— Я надеялся, что ты будешь здесь, — сказал Генри. Его голос звучал спокойно, но твёрдо, потом он сел около меня и глубоко вздохнул. Что я должна была ему ответить на это? Он надеялся, что я буду здесь? Итак, он хотел со мной поговорить, только о чём? Что он и Софи теперь встречаются, но, несмотря на это мы можем оставаться друзьями? Что он меня не любит? Моё сердце кольнуло, как иглой, когда я думала об этом.

— Я хотел прийти к тебе раньше, но не получилось из-за твоего домашнего ареста. Мне очень жаль, что всё так вышло. Я бы хотел тебе всё объяснить, если ты мне позволишь… — Я сидела прямая как палка, глядя на озеро перед собой и уток, поедающих булочки, и больше всего хотела убежать. Но Генри говорил таким мягким голосом, это хорошо влияло на меня.

— Спасибо, — прошептала я.

— Но я ничего не сказал?

— Спасибо за шкатулку. Ты починил её? — Я сморгнула слёзы. Постоянным морганием я хотела убрать слёзы, это хорошо работало.

— Да. Я нашёл её в мусоре. Она лежала на самом верху и выглядывала из тонны мусора. — Я не знала, улыбался ли он, но я представила это себе, его голос действовал на меня успокаивающе.

— Что с Софи? — спросила я и в следующее мгновение пожалела об этом. — Вы вместе? — Если уж я задавала такие глупые вопросы, то, по крайней мере, буду задавать их правильно.

— Кто тебе это сказал? — Внезапно голос Генри стал неуверенным, будто ему было неприятно разговаривать со мной об этом.

— Моя мама. Я не знаю, откуда она узнала об этом. Может быть, она мне даже солгала. — Я пожала плечами и снова бросила кусочек булочки уткам. Скоро пакет опустеет.

Генри довольно долго молчал, прежде чем ответил:

— Да. Это правда. Ты не против?

— Ясно. — Я лгала. Сейчас, когда я, наконец, поняла, насколько влюблена в Генри, я могла сама себе дать пощёчину за свои глупые высказывания и все упущенные шансы.

— Мы не сплетничали о тебе…

— Нет. Я стояла у двери и всё слышала. — Я невольно сжала пакет, а потом расслабила руки.

— Мы говорили о тебе. Поверь мне, твои подруги пытались сделать всё, чтобы убедить меня поговорить с тобой и помириться. — Когда он сказал это, я печально посмотрела на него.

— Значит, ты больше не хочешь дружить со мной?

Прежде чем я успела что-либо подумать, он моментально ответил:

— Нет! Ты очень важна для меня, как подруга!

Как подруга. Как хорошая подруга. Ужасное чувство знать, что мальчик, в которого ты влюблена, видит в тебе только подругу. Было ли для Генри так же? Все эти недели или даже месяцы? Мы так часто лежали бок о бок, вместе смотрели фильмы, при этом сидя на диване, очень тесно. Если он влюблён в меня, должно быть, ему, было, мучительно трудно находится рядом со мной каждый день.

— Ты сказал, что я буду плакать. Что ты имел в виду?

— Плакать? — Он, кажется, даже не помнил об этом.

— Когда я подслушала вас. Ты сказал, что сейчас я, конечно, плачу.

— Да, потому что мы заставили тебя ехать домой одну. Это было резкое решение с нашей стороны, но мы ещё кое-что обсуждали.

— Что? — Я хотела точно знать!

— Паул вёл себя отвратительно по отношению к тебе, и я не знал, что должен делать. Софи и Сандра хотели только добра. Они взывали к моей совести.

— Ты говорил, что теперь я точно буду плакать,