не ушел, кормила и поила его, покупая продукты и пиво на занятые у всех, у кого только можно, деньги. То есть получая деньги от родственницы из Парижа (предположительно), при этом занимая постоянно у всех, кто еще верит ей и дает взаймы, Мила Базарова, отказывая себе во всем, даже в самом необходимом, все тратила на своего возлюбленного. И на что же она рассчитывала? Как собиралась возвращать долги?

У нее даже мыло в шкафчике в ванной комнате было самым дешевым, а в комоде в ящике для белья Коста, хоть и не особо разбирался в этих женских кружевных штучках, увидел вопиюще скромные бюстгальтеры и трусики.

Теперь, когда он был практически уверен в том, что это Мила убила Ольгу Загуменную, мотив преступления проявился особенно четко: как он мог, этот молодой и здоровый мужик, настоящий хрестоматийный альфонс, проедая ее последние деньги, взять да и предать ее, бросить и продаться благополучной молодой предпринимательнице, к тому же вполне себе симпатичной девке?

Вот вам, получайте! Ольгу она убивает. Но как, при каких условиях? Вот она появляется в Марфине, находит дом Загуменной, намереваясь поговорить с ней и как бы ответить на ее визит к ней самой. Если Ольга застала ее тогда врасплох, Мила была растеряна и слаба духом, то теперь Мила подготовилась, она уже знала, что скажет, чтобы нанести ответный психологический удар, как унизит. Но, видать, у нее это не получилось. Не хватило слов.

Войдя в дом (предполагал Коста) и увидев, как красиво и уютно внутри, она моментально представила себе, как сладко и сытно здесь живется ее возлюбленному, и нервы ее не выдержали. Да если к этому прибавить еще и ядовитый комментарий самой Ольги (здесь вообразить можно многое), то становится понятным, почему у нее сорвало крышу. Все потемнело в глазах, она метнулась к столу (возможно, в это время разговор двух соперниц происходил на крыльце, Мила собиралась уже уйти, потому что не было сил видеть новое любовное гнездо Игоря), на котором еще недавно кто-то (скорее всего, Игорь) мастерил скворечник, схватила молоток, который заприметила сразу, когда только шла к дому, размахнулась и ударила Загуменную по голове. Убила ее. Возможно, еще дома, страдая от бессонницы и представляя своего Игоря в объятиях Ольги, она мысленно убивала ее много раз. И вот теперь, когда она была в Марфине и стояла рядом с Ольгой, она убила ее в очередной раз, только теперь по-настоящему.

Коста знал все это не понаслышке. Два года тому назад он уже расследовал убийство на почве ревности. И на допросе подозреваемая (только на этот раз это была обманутая жена, молодая красивая девушка по имени Алена) во всех подробностях рассказала о своих чувствах, о том, как она дышать не могла до тех пор, пока не перестало биться сердце любовницы мужа.

Такие детали вскрывались, такие сильнейшие переживания обнажались, что Косте было не по себе. Больше того, Алена запланировала убийство мужа! И откровенно рассказала ему, словно очищаясь. Получалось, что она так сильно любила мужа, что готова была убить его, лишь бы он ей больше не изменял. Но разве это любовь? Быть может, правильнее было бы просто отпустить его? Вот таким поступком она точно доказала бы свою любовь. Самой себе доказала. Но нет! Вместо того чтобы увидеть его счастливым с другой женщиной, она предпочла другую картинку – он в гробу, кладбище, черные вороны…

Вот тогда он и понял, увидел, что называется, своими глазами, что от любви до ненависти один шаг. И еще понял, что ревность – сильнейшее, мощнейшее чувство, и что, если в деле об убийстве есть хотя бы намек на ревность, вот тут и надо копать, не ошибешься.

История любви Милы Базаровой и Игоря Засухина была просто пропитана ревностью. Это как же этой девушке было больно, когда она узнала, что ее бросили и предали. Ведь чтобы пойти к людям снова и снова одалживать деньги, какие нервы нужны? Умолять дать денег, унижаться, придумывать какие-то причины, что, мол, позарез нужны деньги, и все это ради чего, кого? Чтобы накупить еды, приготовить и накормить любимого. Любимого, который нигде не работает и просто открыто, нагло пользуется ее любовью, ее добротой.

Так где теперь Мила? Где? Куда сбежала, куда спряталась, после того что натворила? Убила человека!

Может, к родственнице в Париж? Или просто за границу? В ту же Турцию, тем более что в Париж сейчас в основном летают через Стамбул.

По дороге в Следственный комитет Коста позвонил помощнику, чтобы, во‐первых, поставили людей следить за квартирой Базаровой, во‐вторых, проверили списки международных рейсов, начиная с 28 июля (та девушка звонила в полицию в ночь с 27–28 июля), нет ли среди пассажиров Людмилы Борисовны Базаровой.

Он снова вызвал на допрос Засухина. Теперь все его вопросы были связаны с деньгами.

– Вы же знали, что Мила по самое горло в долгах. Знали?

– Ну, знал. И что? Это ее дело…

Коста пропустил эту циничную фразу мимо ушей. Мерзавец, чего тут скажешь?

– Она не говорила вам, как будет отдавать деньги? На что она рассчитывала? Быть может, собиралась устроиться на работу?

– Умоляю вас…

В этот раз Засухин вел себя как-то иначе, более развязно, нагло.

– Объясните, пожалуйста.

– Мне нужен адвокат, – заявил Засухин тоном, каким обычно разговаривают преступники в сериалах. Вызывающе, дерзко.

– Мы предлагали вам адвоката, вы отказались.

– Я пока еще в своем уме, и никакого адвоката вы мне не предлагали.

Коста усмехнулся. Вероятно, его уже успели обработать сокамерники. Вот откуда эти перемены в поведении.

– Будет вам адвокат. Но пока что я хочу поговорить с вами не о вас, а о вашей подруге Людмиле Базаровой.

– Ну что еще? Я же вам вроде бы уже все рассказал! А если что неясно, то сами с ней и разговаривайте. А меня вообще пора отпускать. Вы же сами поняли, кто убийца. Вот и ищите ее.

– Когда Мила занимала деньги, влезала в долги, на что она рассчитывала? Что говорила людям? Может, ей светило наследство, к примеру? Или?.. Да и вы жили с ней, зная, что у нее нет денег, в расчете, что произойдут какие-то изменения? Может, она ждала пресловутые шесть месяцев, чтобы вступить в права наследства? Засухин, отвечайте, это важно!

– Нет. Ни о каком наследстве речи не было. Ей предложили какую-то работу, я так понял, что-то разовое, за что должны были заплатить пять тысяч евро. Постойте, да я же рассказывал вам уже про это, еще сказал, что