Разглядев его в ночной тьме, пароходы легли в дрейф. Далее предстояло разделиться. Оба транспорта с большей частью пехоты на борту двинулись в залив Простор, где должны были ждать результатов атаки вспомогательных крейсеров и миноносцев, а ударные силы сразу выдвинулись к намеченным объектам.

Обширный залив Простор считался совершенно необитаемым, так что нежелательные встречи были крайне маловероятны. В то же время он давал хорошее укрытие от восточного ветра. Волна там почти не ощущалась. За полдня, проведенные в полном спокойствии на этой стоянке, пассажиры в трюмах немного пришли в себя после перехода по бурному морю и даже успели полюбоваться на удивительной красоты берег, видневшийся сквозь уже редкую пелену дождя всего в паре сотен метров от судов.

Изрезанные многочисленными каньонами белые дюны, подернувшиеся по верху сочно-зеленой травой, уходили вдаль причудливыми ярусами. А от моря их отделяла полоса черного вулканического пляжа, поблескивавшего матовым песком, отшлифованным волнами, постоянно слизывавшими белые разводы размытой дождевой водой белой пемзы, наползавшие на него.

Крейсер «Кубань» сопровождал конвой до места стоянки, но оценить красоты не имел возможности. Еще до исхода ночи он ушел, чтобы успеть обогнуть Чирип и к рассвету высадить штурмовую роту штабс-капитана Бестужева из 1-го батальона в селении Сяна у западного основания полуострова. Прочесавшая совсем недавно весь архипелаг с запада на восток антибраконьерская экспедиция шхун туда уже наведывалась, но была отбита. Селение имело кое-какие укрепления, а его жители не расставались с оружием.

Отделившемуся раньше «Риону» предстояло на полном ходу форсировать пролив Екатерины и также вскоре после рассвета атаковать японское поселение Фурукамаппу в одноименной бухте на южном побережье Кунашира, где была почта с телеграфом и более полусотни домов постоянно живущих здесь японцев. Там предстояло высаживаться роте штабс-капитана Изюмова из 2-го батальона.

«Громкий» и «Бодрый» шли с ним до пролива, после чего должны были подняться вдоль южного берега Итурупа до бухты Хитокапу и атаковать всех, кого там найдут. А флагман Андржиевского «Грозный», следуя Охотским морем, побежал к самой западной оконечности Кунашира для высадки размещенного в жуткой тесноте в его кубриках и каютах отряда подпоручика Кокушина. Солдатики безропотно соглашались проделать весь путь стоя, лишь бы не на палубе, постоянно обдаваемой холодными брызгами. Миноносец имел задачу: осмотреть старую японскую крепость Томари в заливе Измены и побережье вокруг нее. Там русских кораблей не было уже давно.

На него же возлагались обязанности перехватить суда с депешами о нашем здесь появлении, которые могут направиться к маяку в проливе Измены, связанному телеграфной линией с глубинными территориями Хоккайдо. При благоприятном стечении обстоятельств маяк и телеграф на японском берегу планировалось уничтожить.

Из-за тумана, державшегося в проливе, фактическое начало атаки во всех назначенных пунктах заметно разошлось по времени и одновременным не получилось, но, учитывая отсутствие нормальной связи в этих малонаселенных местах, два-три часа задержки никакой роли не играли. Сопротивления оказано практически не было.

Японские гарнизоны в Сяна и Фурукамаппу, сумевшие отразить набег промысловиков с пограничниками, снова оказались в полной боевой готовности и отбивались яростно. Но, будучи малочисленными, противостоять быстро переправленным на берег полнокровным хорошо обученным ротам, прикрываемым шестидюймовками с прямой наводки, не могли. Немногие уцелевшие скрылись в горах.

Томари, к моменту появления там «Грозного», оказался совершенно брошенным жителями, уже предупрежденными по телеграфу. Тем не менее, едва переправив на берег пехоту, с эсминца обнаружили сразу три рыбацкие шхуны, возвращавшиеся с промысла и не успевшие скрыться.

Пальнув в воду пару раз для острастки, им приказали убрать паруса. Дальнейшие переговоры свелись к указанию на карте предписанного им дальнейшего маршрута, так как по-японски из наших моряков никто не говорил, а рыбаки не знали никаких других языков. После чего две шхуны, управляемые хозяевами, но под присмотром призовых команд с эсминца отправили в залив Доброе Начало, а третью взяли на буксир и использовали для высадки штурмовой группы, захватившей маяк на противоположном берегу пролива.

При этом произошел короткий бой с его охраной. Но против пушек державшегося рядом миноносца, опробовавшего новые французские фугасные снаряды, японские винтовки явно были бессильны, и гарнизон отступил. Маяк вывели из строя, частично разрушив подрывными патронами, а телеграфную станцию сожгли, утащив с собой еще и с полверсты телеграфного провода. Сам аппарат японцы успели спрятать.

В Хитокапу, оказавшемся унылым круглым заливом, вообще не было никакого гарнизона. Только разоренный поселок китобоев. «Антибраконьерская» экспедиция там тоже уже побывала, так что все строения пустовали. Мало того, что обошлось совсем без стрельбы, так еще и удалось захватить японский угольщик, стоявший на якоре.

Когда пленных японцев из его экипажа спросили: «Почему они не сбежали на берег, ведь время было, туман неожиданно разошелся, и эсминцы, запоздавшие с атакой, увидели из бухты издалека?», те ответили, что при таком ветре шлюпкам на веслах было точно не выгрести, и их унесло бы «течением смерти». В этих местах, отличающихся на редкость мерзкой погодой, даже в штиль люди часто не возвращались из океана (сливающиеся теплое и холодное течения Куросио и Оясио движутся со скоростью почти 80 миль в сутки, унося все в самый центр океана).

На берег высадили отряд подпоручика Шохина из состава 1-го батальона, а ценный трофей для лучшей сохранности сразу решили перегнать в залив Доброе Начало, где предполагалось создать основную базу. Когда эсминцы уже вели его туда, огибая мыс Рикорда, то увидели в Южно-Курильском проливе большой пароход. «Громкий» безуспешно преследовал его, но тот сумел скрыться, затерявшись в тумане, заметно густевшем на южных и юго-западных румбах. «Бодрый» оставался с призом, продолжая конвоировать его.

Учитывая резвость, с какой уходил незнакомец, его сочли японским разведчиком, о чем и доложили, добравшись до места, уже ближе к ночи. К этому времени десантные суда осмотрели берег залива Простор вплоть до мыса Фриза, никого не обнаружив. После этого они перешли в залив Доброе Начало и встали там на якорь на месте недавней стоянки Небогатова, тоже занявшись обследованием берегов.

Здесь уже явно были люди. У ограничивающих залив с севера южных скатов вулкана Атсонопури недалеко от уреза воды в устье речушки, имевшей громкое название Лихая, обнаружилась только что брошенная браконьерская фактория. Костры еще дымились. А чуть выше на перешейке у озера, из которого она вытекала, небольшая лесопилка и поселок прямо в лесу из десятка ветхих домишек, тоже опустевший совсем недавно. Но следов военного присутствия не нашли.

В течение следующих трех дней с «Иртыша» и «Воронежа», совершавших короткие переходы вдоль побережья, свозили на берег войска, организуя сигнальные посты с небольшими гарнизонами, сразу обустраивавшимися на месте. Во всех поселениях этих двух островов разместили пехоту с артиллерией. «Кубань» прикрывала. Эсминцы с «Рионом», принявшим на борт 3-й батальон подполковника Кимонта, тем временем осваивали Шикотан, начав с одноименной бухты, где захватили еще два угольщика.