государства, ну и еще кое-что по мелочи. И такие люди уже считались богатыми. Я бывал в гостях у многих из них, и, конечно, по сегодняшним масштабам их благосостояние было весьма скромным. Трехкомнатная квартира (правда, в кирпичном доме) площадью, наверное, не более шестидесяти квадратных метров, дефицитная югославская стенка (сервант вместе со шкафом), грохочущий, как экскаватор, холодильник «ЗИЛ», плохо работающий цветной телевизор «Рубин». Еще во дворе обычно был гараж, в котором хранился убогий «ребенок» советского автопрома — автомобиль «Москвич» или, в исключительных случаях, «Волга». Но такой уровень жизни в СССР был доступен только элите.

И вот наступил 1992 год. Правительство Е. Т. Гайдара начало реформировать экономику, и бывшая советская элита, как и большинство населения, стала нищей. Помните, в сказке Шарля Перро «Золушка» после полуночи карета превратилась в тыкву, кучер — в крысу, а лакеи — в мышей? Так и весь былой достаток людей с положением превратился в тлен. Особенно тяжко пришлось пенсионерам, которые не могли ничего заработать и должны были рассчитывать только на свою мизерную пенсию. Причем это касалось руководителей всех уровней. Я читал, что бывший первый секретарь ЦК Компартии Украины П. Е. Шелест продал свою дубленку, чтобы поехать в Израиль, куда его пригласили для выступления, а первый секретарь Московского горкома КПСС и по совместительству член политбюро Коммунистической партии В. В. Гришин умер в очереди в собесе, куда пришел оформлять пенсию. А что уж говорить о нижестоящих руководителях… Я считаю, что такое отношение к людям, руководившим нашей страной, не красит тех, кто стоял в начале девяностых у кормила власти.

Как-то в начале 1993 года мы с Абрамовым после окончания рабочего дня обсуждали какой-то технический вопрос у него в кабинете. Вдруг открылась дверь, и на пороге появился пожилой человек. Он был плохо одет, но что-то в его внешности сразу же располагало к нему. Абрамов тут же встал и, приветливо улыбаясь, пошел навстречу гостю:

— Пётр Петрович, заходите, очень рад вас видеть![34] Давайте выпьем чаю с коньячком. Я часто вас вспоминаю и все собираюсь заехать, но жизнь такая напряженная, что сил никаких нет. Поверьте, это правда.

— Да ладно, Николай, не оправдывайся, я знаю, что ты порядочный человек и хорошо ко мне относишься. Но я по другому поводу. У тебя при заводе бартерный магазин есть, где товары получше и цены пониже, а у меня, видишь, совсем сапоги развалились. Дай, пожалуйста, команду директору, чтобы она продала мне одну пару.

Я видел, что Абрамова как током ударило:

— Да естественно, Пётр Петрович! Езжайте прямо сейчас, я распоряжусь. Нам недавно завезли костюмы хорошие и рубашки, так что берите, что понравится, и не стесняйтесь. Вы же это все заслужили. Возьмите мою машину и езжайте, Пётр Петрович.

Едва гость вышел из кабинета, Вартаныч позвонил директору бартерного магазина и минут пять объяснял ей, что она должна продать его покупателю (он так и сказал: «мой покупатель») как можно больше лучших товаров по минимальной цене, а разницу он завтра отдаст ей перед оперативкой.

— Знаешь, кто это был? — спросил меня Вартаныч. — Это же… — И он назвал ничего не говорившую мне фамилию. — Этот человек руководил строительством нового города и автозавода. Стройка была на контроле у политбюро, а он работал без выходных и отпусков пять лет по двадцать часов в сутки. И ты видишь, как молодые реформаторы отблагодарили его за службу. Ладно, пойдем выпьем, потому что не могу об этом спокойно говорить. Как же можно так относиться к этому человеку?!

Вартанычу явно было не по себе.

Минут через двадцать позвонила директор магазина и доложила, что посетитель был, сапоги купил, а от всего остального отказался.

— Передайте еще раз мое «спасибо» Николаю Вартановичу, но я же не девушка, чтобы мне подарки дарить. Накоплю денег и еще к вам зайду, — сказал он на прощание директрисе.

— Ты знаешь, Аркадий, — чуть ли не скрипя зубами, произнес Абрамов, — он, конечно, нищий, по современным понятиям, но зато богатый духом человек. Аристократ духа. Ладно, давай еще по одной — и по домам. Попрошу жену какой-нибудь фильм поставить интересный, чтобы не свихнуться. Завтра же работать надо.

И еще об одном случае я хочу рассказать. Дело было, наверное, году в девяносто восьмом, когда Абрамов был уже на пенсии. Он приехал в Ленинград по каким-то своим делам, и мы ужинали в ресторане гостиницы «Европейская». Разговаривали обо всем сразу: у нас всегда было много о чем поговорить. Вартаныч опять коснулся больной для него темы:

— Тут неделю назад был мне звонок. Снял трубку и удивился: звонил один из руководителей нашего города в семидесятых. Ему после выхода на персональную пенсию дали в центре Москвы хорошую квартиру. Ну, ты сам понимаешь, во что в девяносто втором году превратилась его пенсия, а квартиру из-за экономических трудностей пришлось поменять на «хрущевку». Так что невесело. Чувствует он себя плохо, часто болеет. Попросил достать очень дорогое лекарство, которое ему прописали. Денег на это у него нет. Так как сумма очень большая, то я поступил просто — позвонил начальнице нашего горздрава и спросил, положены ли мне как почетному гражданину города Тольятти бесплатные лекарства? А если положены, может ли она выдать нужное для моего друга? И представляешь, что она мне говорит?! «Могу, Николай Вартанович, но должна буду в карточке вашей записать не очень приятный диагноз». Ну а я отвечаю: «Пиши хоть, что я псих, только в больницу не клади. Главное — хорошего человека вылечить». И ты знаешь, Аркадий, через три дня лекарство было в Москве. Давай выпьем за то, чтобы нам всегда удавалось помогать хорошим людям!

И в этом весь Вартаныч! Помощь ближним стала его призванием.

Мои дорогие читатели, я так подробно рассказал эти истории по одной простой причине: если кто-либо из вас когда-нибудь станет начальником, то, кроме умения хорошо руководить процессом создания материальных ценностей, вам понадобится умение сострадать и помогать вашим подчиненным. По моему глубокому убеждению, без второго невозможно первое, хотя многие со мной, наверное, не согласятся. Но это не страшно. Ведь, сколько людей, столько и мнений. Главное, что я знаю, что я прав.

Еще один прекрасный урок — урок мудрости — я получил от Вартаныча в начале лихих девяностых. Наш институт, как и все прикладные институты Советского Союза, финансировало отраслевое министерство, которому мы принадлежали. По всей вероятности, источником средств были заводы, которые входили в структуру Миннефтехимпрома. Но в конце 1991 года все министерства упразднили, и в начале 1992-го встал вопрос, как