Лоринг тронул «лароссу» с места и, вырулив на шоссе, пожал плечами:

— Комиссар, у меня тоже опасная работа, полная всяких сюрпризов. А после работы я вообще-то достаточно спокойный человек и живу мирно. И у меня тоже впервые за всю жизнь случились целых два приключения в течение каких-то полутора часов. А все из-за вас! Как это понимать? Мы с вами — взрывоопасная смесь?

— Скорее всего! — с самым серьезным видом сказала Айрин.

И оба, уже не сдерживаясь, расхохотались.

— Тебе еще никогда не было так приятно убедиться в невиновности подозреваемого, верно?

Голос эксперта Уоллеса звучал чуть насмешливо, но в нем ощущалась теплота.

— Верно, — и не подумала возражать Айрин. — Но первым в невиновности Даниэля был уверен ты, Уолли. Во всяком случае — после того, как увидел его на трассе.

— Ну да. Я исходил из психологии. А знаешь, что странно? Когда братья Лоринги стояли рядом на подиуме, их уж никак нельзя было спутать. Они действительно похожи, но это очень условное сходство. И тем не менее охранники, а потом и все, кто смотрел кассету видеонаблюдения, даже не усомнились, что в боксы заходил Даниэль.

— Это — тоже психология. — Комиссар тронула рукой чайник и, убедившись, что он еще не остыл, подлила чаю себе и Уоллесу. — Они видят человека в фирменном комбинезоне, внешне напоминающего Даниэля. В помещении полутемно, но он уверенно проходит мимо поста, да еще и рукой им машет. У охраны и сомнений нет, кто это такой! К тому же у Лорингов — одинаковая форма и посадка головы, один и тот же упрямый подбородок. Только у старшего — немного крупнее. Уши у них почти совершенно одинаковые, а когда на голове бейсболка — форма ушей подчеркивается. У меня, кстати, мелькнула мысль: почему Лоринг ее не снял? Неужели, думаю, он даже после соревнований так ходит? Да! Еще и походка у братьев схожая.

— Наглец этот Брэндон! — вырвалось у эксперта. — В гоночном мире бывает всякое, но этот поступок вылезает за любые рамки!

— За свой поступок он расплатился по полной программе! — проговорила Айрин.

Они сидели в небольшой беседке, окруженной кустами буйно цветущего шиповника, из-за чего пчелы не без основания считали это место своим и вились меж ажурных деревянных решеток, будто живые искорки, то и дело атакуя вазочку с розовым вареньем. Айрин развлекалась тем, что время от времени ловила рукой какую-нибудь особенно нахальную пчелку, быстро зажимала в кулаке и, прежде чем пленница успевала ее цапнуть, стремительно раскрывала ладонь, выпуская перепуганное насекомое.

— Не узнаю тебя! — засмеялся эксперт в ответ на последнее замечание комиссара. — Ну, оценила ты Даниэля, это вполне понятно. Я тоже очень рад, что он не имеет отношения к гибели Висконти. Но братец его, уж извини, дрянь! И тебе его жалко? Тебе? Это когда ж ты кого-то жалела?

— Никого и никогда?

Она повернула голову, проникший сквозь решетку и завесу зелени луч солнца блеснул в светлых глазах Айрин.

Уоллес смутился:

— Прости меня, дурака! Я хотел сказать, что во время следствия…

— Во время следствия, — обычным, не терпящим возражения тоном парировала комиссар Тауэрс, — выяснилось, что дырка в топливном баке «лароссы» не могла повлечь взрыв. Значит, Брэндон Лоринг с точки зрения закона невиновен. И потом, Уолли, все сложней, чем кажется. Даниэль любит Брэда. Любит всеми силами души. Да, это его младший брат, понимаю. Но все равно уверена: он не любил бы так парня, будь тот и в самом деле дрянью. Кроме того, Даниэль убежден, что Брэд — хороший гонщик. Твое мнение?

Эксперт полиции пожал плечами и тоже потянулся за чайником:

— Вот тут я по одному заезду ничего сказать не могу. Пилотирует он ровно, а что до прочего — надо смотреть. Но талант гонщика не извиняет предательства. Трусости — тем более. Хоть бы сказал теперь журналюгам, что сам виноват в этой сумасшедшей парной гонке и что по роже брат дал ему за дело! Так ведь нет — молчок! Заметь: даже после твоего звонка, даже после того, как узнал, что его ни в чем не обвинят. Айрин, ты только послушай, что творится в эфире! А газеты? Вон, у меня их целая пачка. Заголовки — один краше другого: «Великий Лорни ударил брата по лицу за то, что тот в течение нескольких кругов не позволял ему совершить обгон!», «У Рыжего Короля окончательно сдали нервы!», «Победа, испорченная истерикой!» И везде это фото, где Даниэль закатывает оплеуху Брэндону. Сделать прессе такой подарок худший враг не мог бы! А ты его защищаешь.

— Я защищаю Даниэля, — отрезала комиссар Тауэрс, вновь выхватывая из воздуха пчелу и тотчас выпуская. — Его пытались убить, за ним кто-то охотится, и этот кто-то — не Брэндон Лоринг. Мое дело — найти преступника, а не разбираться в этике отношений. Что до прессы, то интереснее всего этот самый снимок. Ведь Даниэль ударил Брэда без свидетелей, когда журналисты уже ушли! Но кто-то, выходит, остался. Или фотографировал не репортер. Но кто?

— Это так важно? — быстро спросил Уоллес.

— А ты как думаешь?

Он вздохнул:

— Пожалуй, ты права.

В кармане у комиссара нежно зазавучал вальс Штрауса. Она вытащила мобильник.

— Слушаю.

— Доброе утро, комиссар! Это Дэйв Клейн. Лорни передал, что вы хотите со мной поговорить.

— Хочу. Когда вы можете подъехать в управление? Я там буду через час.

— Ну вот, через час и подъеду.

— Это — механик, — пояснила комиссар Уоллесу. — Тот самый, что угрожал Брэндону. Слава Богу, Даниэль его не убил! Ну что, Уолли, мне пора! А тебе не нужно в Лондон?

При этих словах взгляд непреклонной Айрин Тауэрс сделался лукаво-заискивающим. С таким выражением женщина обычно задает вопрос вроде: «Дорогой, ты ведь говорил, что старое пальто мне больше не к лицу?»

Эксперт расхохотался:

— Хочешь, чтобы я тебя отвез? Или одолжить машину?

— С ручным управлением? Благодарю покорно, я найду лучший способ свернуть себе шею! Отвези, а? Моя тачка застряла в ремонте надолго.

Уоллес пожал плечами и, нагнувшись, подхватил трость, до того скромно стоявшую в уголке беседки.

— Я бы на твоем месте купил новую тачку, — заметил он, с видимым усилием выбираясь из-за стола. — Машине, у которой был поврежден бак, полетел двигатель и вышла из строя коробка передач, доверять уже нельзя. Будет что-то вроде человека на протезах.

— Знаю, — кивнула Айрин, собирая на поднос чашки, чайник, варенье и сахарницу. — Но, во-первых, людям на протезах я иногда доверяю. А во-вторых, если уж покупать новую, то — хорошую модель. А мне пока не до того.

Эксперт посмотрел на комиссара сквозь свои неизменные темные очки, которых не снял даже в мягкой тени беседки: