Лавров вышел из кафе «Меломан», радуясь, что в свое время оставил службу в уголовном розыске. В ином деле сам черт ногу сломит. Чем больше информации поступало к нему из разных источников, тем меньше он понимал. История вековой давности переплеталась с современными реалиями так тесно, что он путал одно с другим.

Граф Шереметев, призрак «вещуньи», крепостная актриса Жемчугова, останкинские тайны отбрасывали тень на нынешние события. Клубок не собирался разматываться, сколько ни тянул за ниточки Лавров. Слава богу, он обязан отчитываться только перед Глорией, а не перед милицейским начальством. Его бы уже не раз вызвали «на ковер» и «сняли стружку».

Ему было ясно, почему «спецы» старались подогнать под суицид и несчастный случай смерть двух актрис зубовского театра, – никому не интересно копаться в интригах, сплетнях и дрязгах, по уши увязнуть в болоте домыслов при полном отсутствии улик. Куда ни ткнись, – тупик.

Впрочем, Лавров не исключал и того, что следствие сделало правильный вывод. Зачем искать убийцу там, где его нет? Будь его воля, он бы тоже бросил всю эту утомительную возню.

«Лукавишь, Рома, – поймал его на лжи внутренний критик. – Тебе не безразлична судьба Катеньки Бузеевой, третьей потенциальной жертвы. Если верить Шекспиру, то обе служанки Клеопатры умерли. Значит…»

– Ничего это не значит, – буркнул он, выруливая с парковки на шоссе. – С Бузеевой все в порядке.

Встроившись в плотный поток транспорта, он сбавил скорость. Из-под колес летели брызги мокрого снега. Впереди назревала пробка, о чем задорно сообщило «Авторадио». И правда, ехать приходилось все медленнее. Вскоре машины впереди остановились. Едва Лавров, чертыхаясь, достал мобильник, тот разразился оглушительной трелью.

Начальник охраны терпеливо выслушал претензии Колбина, которому он вдруг срочно понадобился.

– Ты где? – с подозрительными нотками в голосе осведомился Петр Ильич.

– В пробке торчу…

– Долго еще?

– Не знаю… час или два…

– Ты здесь нужен!

– Пока ничем помочь не могу…

Выругавшись, Колбин дал подчиненному кучу указаний, которые были заведомо невыполнимы из-за затора на дороге, и отключился.

Лавров с облегчением вздохнул. Первую атаку удалось отбить. Он надеялся, что пробка рассосется быстрее, чем обычно, он успеет махнуть в Бибирево и до конца рабочего дня вернуться в офис.

В Бибиреве, на улице Пришвина, проживала Катерина Бузеева. Она слегла с гриппом, но не отказалась еще раз встретиться с симпатичным «детективом».

– Не боитесь заразиться? – прохрипела она в трубку. – Предупреждаю, у меня высокая температура. Какой-то вирус подхватила.

– Я заговоренный… – пошутил Лавров.

– Тогда приезжайте. Когда вас ждать?

Она, разумеется, хочет почистить перышки. Привести себя в божеский вид. Помыть голову, накраситься… переодеться в нарядный халат.

– Через полтора часа, не раньше, – оптимистично заверил ее «детектив».

– Вы по поводу смерти Лиды?

– И поэтому тоже. Скажите, Лихвицкая обращалась к гинекологу?

– Понятия не имею… – опешила Катенька. – А что? Вы полагаете…

– Она не называла фамилию своего врача?

– Нет. Я вообще не слышала, чтобы она болела по-женски.

– А вы?

На том конце связи воцарилось недоуменное молчание.

– В чем, собственно, дело? – после паузы отозвалась Бузеева. – При чем здесь гинекология? Всем известно, что Лида напилась водки и приняла большую дозу успокоительного. Наверное, ей было совсем худо, раз она в таком состоянии полезла в ванну…

Лавров хотел предупредить Катеньку, чтобы та никому не открывала, кроме него. Но сдержался. Зачем пугать больную женщину?

– Через полтора часа я буду, – повторил он.

Длинная вереница автомобилей застыла в ожидании возобновления движения. Над городом плыли низкие рыхлые тучи. В воздухе кружились редкие снежинки. Лавров наблюдал, как они падают на лобовое стекло, и думал о Зубове.

То немногое, что ему удалось узнать о главе инвестиционной компании «Крез», не давало ответа на главный вопрос: согласится ли Зубов на разговор и с какой стороны к нему подступиться. Такие люди предпочитают не выносить сор из избы.

О Зубове отзывались по-разному. Одни называли его сумасшедшим меценатом, другие – прожженным дельцом, которому палец в рот не клади. Его капитал, по столичным меркам, считался средненьким. Убежденный холостяк, Зубов не торопился обзаводиться семьей, но и не гнушался женского общества. Он менял любовниц, и только в последние годы остепенился: сошелся с актрисой, которой покровительствовал. Трагическая кончина ее повергла Зубова в безутешную скорбь. Он уединился в загородном доме, где оплакивал свою потерю. В Москву наезжал по необходимости, когда бизнес требовал его личного присутствия. Он и раньше пренебрегал мерами предосторожности и зачастую обходился без охраны. А теперь вовсе как будто перестал дорожить жизнью.

Кое-кто осторожно намекнул, что Валерий Яковлевич отличается некоторой странностью характера и привычек. Он не является завзятым коллекционером, однако устроил у себя в доме маленькую картинную галерею, куда не допускает посторонних. И якобы среди принадлежащих ему картин есть одно загадочное полотно, всегда скрытое от чужих глаз. Зубову приписывали также склонность к безрассудным порывам, особенно в связи с его увлечением театром и актрисами. Поговаривали, что он ударился в мистику…

Словом – загадочный и противоречивый персонаж. Неожиданным для Лаврова оказался факт близкого знакомства Зубова с владельцем банка «Альфус», – мужчиной, запечатленным на фотографии вместе с покойной Жемчужной. Более того, Зубов и Сатин – не просто знакомые, но еще и партнеры. Инвестиционная компания «Крез» уже несколько лет является постоянным клиентом «Альфуса» и его заемщиком. Кредиты выплачиваются исправно, так что конфликтов по сему поводу между Зубовым и Сатиным не возникало.

Часть сведений Лавров почерпнул из прессы и компьютерной базы данных, часть – от осведомителей из охранных структур, где у него были налажены связи. В службе безопасности банка «Альфус» работал бывший сослуживец Лаврова. Он-то и поведал о взаимоотношениях банкира и коммерсанта.

Лавров тщетно пытался сопоставить полученную информацию со смертью молодых актрис. Одно с другим не складывалось, не лепилось.

Глория внимательно изучала его отчеты, но выводы оставляла при себе. Он подозревал, что никаких выводов она не делает. Прелестная вдовушка развлекается, а он исполняет роль пажа при скучающей повелительнице. Нелицеприятная оценка собственного амплуа заставила Лаврова сердито хмыкнуть.

Он приоткрыл дверцу и высунулся в сумерки и снег, расцвеченные бледными фонарями по обеим сторонам шоссе. Лента застрявшего транспорта тянулась далеко вперед, теряясь в сизой мгле. Крыши машин припорошило, и они сливались в одну сплошную массу, похожую на тело громадного удава. Этот удав разлегся посреди города, заглотив сотни водителей и пассажиров, и медленно переваривал свою живую пищу. Лавров почти физически ощущал, как его разъедает бессильное бешенство. Время, намерения и планы летят коту под хвост…