class="p1">— Постойте, сударь! Какой вы, однако, горячий! — остановил его Пашков. — Думаете, меня не обижают? Нет-с, обижают почище вашего, однако я важными бумагами не разбрасываюсь, — он нагнулся и поднял брошенные Баженовым чертежи. — Нечего сердиться: простите, если задел ваши чувства; мы ныне оба с вами в немилости… Ну-с, рассказывайте, что вы тут замыслили…

— …Постойте, — сказал Пашков, когда Баженов стал объяснять план здания. — Это что же — главный вход будет с переулка? Отчего не со стороны Кремля?

— А что хорошего в Кремле? Разве не есть он символ несправедливой, жестокой, только себя любящей власти? И если она отвернулась от нас, разве не вправе и мы отвернуться от неё? — резко проговорил Баженов.

— Ах, вот вы это к чему! — удивился Пашков. — А что, — вдруг усмехнулся он, — пожалуй, так и надо! Она к нам задом — и мы к ней задом!.. Стройте, я согласен.

— Тут ещё много чего интересного будет, — вмешался Прокопий Елизарович. — Гляньте, как у Василия Ивановича задумано: сад с фонтанами, манеж, оранжереи для заморских цветов, золочёные клетки для диковинных птиц. Это на земле, а на крыше — вроде беседки с колонами, откуда пол-Москвы будет видно.

— Ну да, это бельведер, понимаю, — кивнул Пашков. — А может, на него ещё статую поставить? Бога Марса, например? Я эдакое где-то видел…

— Пожалуйста, — пожал плечами Баженов.

— А герб наш фамильный, рода Пашковых, можно разместить? Чтобы издалека видно было, — сказал Пашков с нескрываемым самолюбованием.

— И герб разместим, — впервые за день улыбнулся Баженов.

— Отлично! — Пашков довольно потёр руки. — Ну-с, стройте, Василий Иванович, Бог вам в помощь! В деньгах вас не ограничиваю — если перерасход будет, не страшно. Пусть вся Москва любуется на дом Пашкова!

— …Теперь работа закипит, — быстро построим, не сомневайся, Василий Иванович! — сказал Прокопий Елизарович, когда Пашков уехал. — Не печалься, — может быть, и в России когда-нибудь лучшая жизнь настанет…