– А ты, ты что будэш дэлат? – впервые холиаст посмотрел на собеседника прямо, и Илна разглядела в багровых зрачках что-то, похожее на сочувствие.

– Выполнять свой долг, – бывший сапожник улыбнулся, криво и совсем не весело, – мы отправимся на юг, к Ил-Бурзуму. Там я найду корабль, что отвезет меня на восток, за Стену…

Брат Ласти шумно вздохнул, и словно вторя ему, костер выразительно затрещал.

– Ты бэзумэн, – служитель богов покачал головой, – ы в этом твоа сыла.

– Хватит вам лясы точить, – вмешался Альфи. – Ложитесь-ка спать, а я посторожу.

Осторожно, ощупывая руками землю, Хорст поднялся. Илна подхватила его под руку, подвела туда, где лежали одеяла.

– Спасибо, – выдохнул он тихо, одними губами.

– Не за что, – так же негромко ответила она.

Сон не шел, повизгивали в темноте шакалы, от дальнего костра, где расположились холиасты, доносилась песня, негромкая и очень печальная. Потихоньку опускалась к горизонту луна.

– Ты спишь? – спросила Илна.

– Нет.

– Ты и вправду хочешь сделать то, что сказал? – девушка понимала, что голос ее дрожит, и злилась на себя за это.

– Да.

– Зачем? Откажись, – Илна закусила губу, больше всего на свете боясь, что не выдержит и расплачется. – Ты загнал исполинов под землю, ты смог приостановить Хаос. Кто может потребовать большего?

– Как можно отказаться от судьбы? – Хорст немного повозился, закинул руки за голову. – Благородный обречен воевать, рыбак – выходить в море, а Сын Порядка…

– Но…

– Никаких «но», – даже в темноте Илна разглядела, что он улыбается. – Спи, поздно уже.

Постоялый двор «Три кошки», расположенный на границе Вестаронского княжества и Святой области, мало чем отличался от тысяч собратьев, раскиданных по всему Полуострову.

В главном зале пахло свежей соломой, с кухни доносилось скворчание жира на сковородках, и деловито бегали служанки, стреляя глазками в сторону увлеченно жующих гостей.

Один из них, высокий и светловолосый, на первый взгляд ничем не выделялся в толпе путешественников, ел и пил как все. Вот только за его стол, стоящий в центре зала, на самом удобном месте, почему-то не садился больше никто.

Выглянувший с кухни хозяин в первый момент удивился, нахмурил седые брови – чего это народ по углам жмется? – но тут же забыл и об этой странности и о чудном постояльце.

А Вагир из Линорана, много десятилетий назад прозванный Настойчивым Магом, вернулся к пиву и жаренным в сметане карпам.

– Тут не занято? – рыжий бородач, несмотря на медвежьи объемы, ухитрился подойти неслышно.

Маленькие глазки его зло и пьяно посверкивали, обещая драку.

– Нет, конечно, – ответил Вагир с улыбкой.

– Э… да? – бородач замер, оглянулся, будто вспомнил что-то важное, и заковылял обратно к столу, откуда таращились удивленные приятели.

Когда хлопнула входная дверь, впуская очередного гостя, маг встрепенулся, уперся взглядом в стоящего у двери мужчину, с плеч которого свисал забрызганный грязью плащ.

Глаза хозяина плаща горели расплавленным золотом.

– Клянусь пятью мачтами, – изумленно пробормотал Вагир Линоранский, а Нисти Стагорнский улыбнулся.

Хищно, по-волчьи.

– Заходите, господин, заходите, – метнулась к новому гостю одна из служанок. – Вон там есть места…

– Я посижу с моим другом, вон там, – Нисти небрежно кивнул и зашагал вперед, легко огибая лавки и столы.

Служанка нахмурилась и заспешила вслед за гостем.

– С другом, надо же, – проворчал Вагир, глядя, как Нисти снимает плащ и садится. – Это с каких пор?

– С самого Неорида, – ответил Нисти спокойно и повернулся к ожидающей служанке.

Вагир некоторое время разглядывал его, ощущая, что смотрится в зеркало – такие же светлые волосы, холодные голубые глаза, обманчиво юное, гладкое лицо без единой морщинки.

Лишь подбородок у стагорнца был другой, острый, хищный.

– Ты хоть понимаешь, что это настоящее чудо, – проговорил маг из Линорана, когда принявшая заказ служанка отошла, – чтобы двое из нас встретились вот так случайно.

– Как же, случайно, – Нисти фыркнул. – Анитра ведь и тебе ту штуку показывала?

– Само собой, – Вагир медленно кивнул. – Только и без нее я бы, наверное, на восток поехал. Если бы этот рыжий… просто попросил.

– Вот как? – в волчьих глазах стагорнца мелькнуло удивление.

Служанка принесла кувшин пива, миску с жареным мясом. Нисти плеснул в кружку, сделал добрый глоток.

– Знаешь, – это было сказано тихо, устало. – Я бы, наверное, тоже. Ведь он совершил то, что еще год назад казалось невозможным – объединил нас всех, заставил действовать рука об руку…

Вагир поковырял рыбу, понимая, что есть расхотелось.

– Ну так что, дальше вместе? – спросил он. – Все равно нам по пути.

– Вместе? – Нисти вытащил из миски кусок мяса, сунул в рот, неспешно прожевал, затем взялся за кружку и поднял ее над столом. – Вместе!

Вагир улыбнулся, взялся за свою посудину и кружки с негромким плеском соприкоснулись.

Похожий на прижавшееся к земле облако фиолетовый туман клубился, вспухал нарывами, в нем появлялись и исчезали уродливые раскоряченные тени.

– Во имя Владыки-Порядка, до заката мы должны управиться, – командор Ордена Алмаза Подарх ре Отали глянул на клонящееся к горизонту солнце и осенил себя знаком Куба. – Приступайте, святые отцы.

– Вне всякого сомнения, управимся, – кивнул старший из служителей, и его подопечные начали, кряхтя и морщась, слезать с седел.

Впереди, в тумане, крылась деревня, точнее то, что от нее осталось после случившегося здесь прорыва Хаоса.

За последний месяц командор навидался таких селений. Нагляделся на бывших людей, изувеченных так, что прокаженные рядом с ними могли почувствовать себя красавцами.

Поначалу лишившиеся разума уроды выходили за пределы деревень, убивая всех, кто попадался им на пути, несколько раз безуспешно пытались штурмовать орденские поселки.

Но когда на западе воздвигся исполинский сверкающий Куб, изувеченные Хаосом существа заметно присмирели.

Примерно в это же время ослабели атаки Хаоса, и Орден, до того ночевавший и дневавший на Стене, смог перевести дух, восстановить силы и обратить внимание на творящееся у него в тылу.

Именно тогда ре Отали оказался во главе одного из отрядов, предназначенных для уничтожения зараженных селений.

– Во имя Вседержителя-Порядка, мощью его и славой… – заголосившие служители оторвали командора от воспоминаний.