— Чего тебе надобно, Максик? — вздохнула я.

— Вообще-то много чего, но прямо сейчас — чистосердечное признание.

— Встань в очередь, — пробормотала Трошкина, беззастенчиво подслушивая.

— Признавайся, Инка, кто сыграл эту грязную шутку с галерейщиком?

— Не знаю, — чистосердечно призналась я, поскольку даже не поняла, о чем речь. — А что за шутка?

— А что за галерейщик? — влезла Трошкина.

— А почему ты спрашиваешь об этом меня? — додумалась до правильного вопроса я.

— А кого? Это же ваше дерьмо, на нем так и написано: «Агентство МБС»!

— Смеловский! — грозно молвила я. — Мало ли, на каком дерьме в выходных данных значится наше агентство! Будем честны, мы не только шедевры производим, но это же не повод звонить мне среди ночи с неясными претензиями! И, кстати, я не несу персональной ответственности за действия «МБС» в целом!

— А за братца?

— Куда забраться? — заволновалась излишне нервная Трошкина. — Послушайте, давайте не будем никуда забираться, с меня хватило ухода по балкону из замка, я вам не вольтижер на трапеции, я хочу тишины и покоя!

— За этим — на кладбище, — ляпнула я, ничуть ее не успокоив.

— Там мы уже были!

— И не в последний раз!

— Эй, эй! — позвал из трубки Смеловский. — Не знаю, о чем вы говорите, надеюсь, среди нас по-прежнему нет ни вампиров, ни зомби, но тайна какашек в сейфе меня живо волнует, так что я не отстану, пока не услышу ответ на свой вопрос…

— Про какашки? — искренне удивилась Алка.

И сразу же успокоилась, как будто какашки — это что-то однозначно безвредное, милое, душевное и теплое. А фигушки! Я-то знала, что под спудом мягкого-теплого таится настоящая информационная бомба!

— Ах, вот ты о чем…

Чутким ухом хорошего интервьюера Смеловский моментально уловил перелом в разговоре.

— Колись, — потребовал он торжествующе.

— Сначала обрисуй ситуацию.

— Рисую. Два часа назад в сейфе владельца художественной галереи среди денежных пачек и ювелирных украшений были обнаружены две увесистые банки, упакованные в голубенькие полиэтиленовые пакеты с логотипом «МБС».

— Наши фирменные пакеты, есть у нас такие, — кивнула я. — Рисуй дальше.

— Факт присутствия этих банок среди несомненных материальных ценностей позволил предположить, что они и сами дорогого стоят. Люди, вскрывшие сейф, были крайне заинтригованы.

Я не сдержалась и хихикнула.

— Разумеется, они открыли эти банки.

Я захохотала.

— Ну, чего ты ржешь? — Макс тоже захихикал. — Тебе смешно, а приличные люди изгваздались в дерьмище, как свинтусы!

— Настоящие буржуазные свиньи! — выдохнула я и снова закатилась смехом.

— Деньги запачкали, золото, камни, паркет фигурный розового дерева осквернили, «Ролексы» свои наручные, кольца с бриллиантами, манжеты крахмальные — все измазали, ты только представь себе эту картину маслом!

«Не маслом!» — восторженно хрюкнул мой внутренний голос.

— Воистину художественное дерьмо!

Я обессилела от смеха, замолчала, и в разговор вступила Алка:

— А что сам-то галерейщик говорит, зачем он эти банки в свой сейф поместил?

— Он говорит, что никогда раньше их не видел и ни за что не стал бы хранить такую гадость в сейфе!

— То есть это такое ограбление наоборот? — восхитилась Трошкина. — Какашки в сейф ему подбросили?! Тогда это какая-то нездоровая месть.

— Или черная магия, — голос Макса построжал. — Вы в курсе, что ведьмы используют дерьмо в колдовских ритуалах?

— Я в курсе, что кое-кто давно уже носится с мыслью завести на местном телевидении программу «Мистика с Максом», — колко ответила я. — Но из этого случая ты потустороннюю историю не сделаешь. Поверь мне на слово.

— Еще чего!

— Ладно, не на слово. Я изложу тебе факты, но это не телефонный разговор. Встретимся утром, хорошо?

— В восемь тридцать в нашем кафе, с меня утренний кофе, — охотно согласился Смеловский.

И я осталась при подозрении, что мой давний поклонник использовал тайну сейфовых какашек для того, чтобы организовать внеплановое свидание со мной, любимой. Но я не рассердилась. К влюбленным мужчинам надо проявлять снисходительность. Особенно к тем, к кому не проявляешь более пылких чувств.

Утро действительно оказалось мудренее вечера: и я, и Трошкина проснулись с готовыми планами действий. Планы, правда, были не стратегические, а тактические и охватывали лишь самое ближайшее будущее, но для начала и это было неплохо.

— Мне нужна одежда! — объявила Алка через дверь ванной комнаты. — И белье. И зубная щетка, и еще куча всего по мелочи, так что сегодня у меня пункт номер один — шопинг.

— Могу предложить халат и тапочки! — перекрывая сипение закипающего чайника, покричала из кухни наша хозяйка.

Она очень ревностно отнеслась к обязанностям отельера и всячески старалась нам с Алкой угодить, даже вызвалась приготовить завтрак, которого я ждала с тревогой. Судя по запаху, основным блюдом должна была стать манная каша, а ее приготовление — обманчиво простой процесс, чреватый подводными камнями. Терпеть не могу пригоревшую манку с комками!

— Спасибо, я подумаю, — вежливо ответила Трошкина через дверь.

Забыв, что она меня не видит, я кивнула, что относилось не столько к похвальной разборчивости в питании и обмундировании, сколько к озвученному пункту Алкиного плана. Соваться в свою квартиру, находясь в бегах, Трошкиной не стоило, а ее чемодан остался в автомобиле, который сиротел где-то на штрафстоянке. Об этом я, впрочем, не стала напоминать из опасения, что пунктом номер два в плане подружки станет спасение машинки.

На данном этапе мы не могли себе позволить проявлять гуманизм по отношению к бездушным механизмам. Сначала надо было позаботиться о людях, и в этом смысле мой план был куда благороднее Алкиного, поскольку вовсе не грешил эгоизмом.

— А у меня пункт первый — звонок другу, только я его номер не помню, так что мне понадобится твоя помощь, — сообщила я подружке.

У Трошкиной хорошая память на цифры, она легко запоминает телефонные номера. Я этим похвастаться не могу. Номера, которые я помню наизусть, можно сосчитать по пальцам одной руки, причем в топ-пятерку войдут также сакраментальные 01, 02 и 03.

Честно говоря, я намертво затвердила только два номера: наш домашний и свой мобильный.

— Могу предложить телефонный справочник! — покричала хозяйка.

— Какой сервис, однако, — пробормотала Алка, выходя из ванной.