сильнее, зрение улучшилось, будто я взял в руки любимый арбалет и воспользовался его увеличительным прицелом.

Пытаясь разобраться: что происходит, я поднял глаза и увидел метрах в тридцати от себя девочку. Ту самую, что сидела в первом ряду, когда меня казнили. Как там её звали? Синтия? Нет, Синтия — это вроде бы её мать. Неважно.

Девочка стояла, подняв правую ручку, сложив пухлые пальчики в мудру, и смотрела прямо на меня. А меня раздувало, распирало могущество.

— Вы получили благословение принцессы Лиама! — сообщила мне система, — Все характеристики улучшены вдвое! Время действия — одна неделя. Благословение затронуло следующие параметры:

Сила: 12 (+6)

Восприятие: 14 (+7)

Выносливость: 12 (+6)

Харизма: 6 (+3)

Интеллект: 14 (+7)

Ловкость: 8 (+4)

Удача: 16 (+8)

Воля: 8 (+4)

Мана: 210 (+70)

Сделав своё дело, девочка перевела взгляд на кого-то из толпы и снова подняла ручку, складывая пальцы в мудру…

— Я! Я! — кричал кто-то.

— Меня! Меня! — подхватывал другой.

А я стоял, и слёзы текли из моих глаз: «Ленка! Леночка! Ленуся! Что же с тобой случилось-то?»

Письмо

С Ленкой мы учились на одном курсе, но в разных потоках. Поэтому познакомились много позже — через три года после окончания института.

Вообще, все эти встречи выпускников ни я, ни она недолюбливали, однако, к счастью, это мероприятие не пропустили. Случайность. Нас соединила какая-то невероятная случайность.

Это не была «любовь с первого взгляда», скорее — наоборот. Чувства пришли постепенно, через время.

Вечеринка, где вчерашние однокашники хвастают успехами друг перед другом. Разве можно придумать что-либо более унылое?

Размышляя над вопросом: «нахрена я сюда припёрся?» я машинально ответил на пару реплик сидящей рядом девушки, а затем из вежливости болтал о всяких глупостях, неожиданно для себя получая от этого удовольствие.

Мы обменялись контактами и после первого знакомства ещё очень долго просто общались, обсуждая всякие новости, фильмы и компьютерные игры.

Мне очень импонировала детская непосредственность её суждений: не важно, какая бы вещь ни рассматривалась, а Ленка всегда могла удивить взглядом с неожиданной стороны. Не знаю почему, но мне всё время хотелось защитить или сохранить эту черту её характера.

А ещё, так сложилось, что я постоянно боялся увидеть её расстроенной или плачущей. Нет, она не была капризной или, скажем, манипулятором. Просто это был такой человечек, который должен всегда улыбаться. Так мне казалось, так мне хотелось.

Даже думая о сексе с этой женщиной (а наш конфетно-букетный период растянулся почти на целый год), я считал, что по отношению к ней это слово звучит г-хм… грубо. Нет, то, что между нами происходило, следовало называть по-другому. Например, близостью.

Нежность. Уже живя вместе, деля одну постель, мы топили друг друга в нежности. Возможно, секс бывает и нежным, но у нас на первом месте было чувство, а не действие. Потому я не любил использовать это слово. Всё-таки близость — самый подходящий термин.

Её кожа, её тело, её волосы, её улыбка. Я просто обожал эту возможность прикоснуться к ней, почувствовать тепло её рук, губ…

Не умею описать словами, но моя жизнь с этим человеком — это непрерывный, растянувшийся на полтора десятилетия медовый месяц.

Даже когда возраст начал влиять на наши тела: появились морщины и некоторый избыточный вес, это никак не изменило того ощущения чуда, что поселилось в моей душе с самой первой нашей встречи. Но я снова забегаю вперёд.

Наше знакомство состоялось в тот самый год, когда была принята Декларация о Родительской Ответственности. Однако нам было всё равно: в этот и следующий год весь мир для нас был сужен до минимума. Казалось, нет ничего и ничего вообще не важно, кроме, «Я и Она».

С работы я галопом летел домой, чтобы поскорее её обнять. А утром, просыпаясь, рассказывал ей о том, что она самая красивая, самая-самая…

Её улыбка, искорки в её глазах были чем-то наиболее значимым в моей жизни.

Однако политика и внешний мир всё же однажды ворвались в наше бытие. Произошло это спустя целых два года от момента нашего знакомства. Правда, тогда я считал, что этот день — самый счастливый во всей моей жизни. Как-то утром Ленка произнесла фразу, которая перевернула мой мир:

— Я хочу от тебя ребёнка! — прошептала она, уткнувшись в моё плечо.

Моя! Женщина! Хочет! Ребёнка! От меня! Как бы я мог отказать ей в этом?

…

Перенаселение. Энергетический кризис. Мировое правительство не могло просто так ограничить рождаемость. Нет, они поступили более изощрённо — приняв Декларацию о Родительской Ответственности.

Этот документ представлял целый свод различных законов о том, чему должна соответствовать семья, собирающаяся завести ребёнка. Об ответственности в случаях игнорирования положений в этих документах. О региональных квотах и многом другом.

Если свести всё к простым вещам, то семья, планирующая ребёнка, должна была:

обеспечить ему проживание в жилье с классом энергопотребления А+, в отдельной комнате;

гарантировать оплату образования;

уложиться в сорокалетний возраст.

Конечно, список требований к будущим родителям был более обширным, но самыми важными для нас оказались именно эти три пункта.

Основная статья расходов здесь, разумеется — жильё с требуемым классом энергопотребления.

После того как человечество начало глобальную гонку за экономию энергии, стиль жизни большинства изменился. Сперва (ещё в двадцатые годы) весь жилой фонд отсортировали и маркировали: везде на зданиях появились буквы, показывающие класс энергопотребления (от A до Z). Чем дальше от начала алфавита отстояла буква, присвоенная зданию, тем дороже стоили коммунальные услуги для его жителей. Затем огромные массы людей переехали в съёмные помещения (чаще всего — общежития) с разрешёнными уровнями теплоизоляции, а тех, кто этого не сделал, побуждали к аналогичным действиям при помощи огромных ценников на энергию, а иногда даже уголовно преследуя.

Фото таблички на доме из 2023 года

Увы, вследствие глобальных реформ, жильё, которым ещё в начале века владели мои родители, было снесено. Мало того, они довольно долгое время возмещали взнос за утилизацию квартиры, в которой я вырос и за которую в своё время выплачивали ипотеку. Но я опять отвлёкся.

Как бы то ни было, а впереди была куча времени. Я был молод и полон энтузиазма. С первоначальным взносом сильно помогли родители, и, спустя всего год мы въехали в прекрасную квартиру с искусственными окнами.

Да, настоящие окна в нашем российском климате могли позволить себе только очень зажиточные люди, но моя цель была не шиковать, а соответствовать этой