— Сейчас возьму себя в руки. Просто… очень переживательно.

— Я буду рядом. Если тебе что-то внезапно понадобится, только свистни.

— Ты же знаешь, я свистеть не умею, — нервно ухмыляюсь я.

— Все. На этот вечер мы откладываем посторонние мысли и дела, будем только вдвоем. И думаем о хорошем, я сегодня останусь с тобой. Всё-таки у нас первая брачная ночь, — подтрунивает он.

— Но-но-но! — тыкаю пальчиком ему в грудь. — Вы, сударь, наказаны за плохое поведение, брачной она останется только номинально. В курсе, да?

— Ну хватит, Зорь, я ж не дурак, все и так понимаю.

В итоге мы приезжаем ко мне, и моя челюсть отваливается, с пугающим грохотом обрушиваясь на напольную плитку.

— Мама?! Ты почему не позвонила?! — хлопаю ресницами. Я планировала ей обо всем рассказать уже после, чтобы она не волновалась! Я беспредельно рада, что ее выписали, но теперь нужно сознаваться во всем. Как же это не вовремя!

— Так я тебя напрягать не хотела. Ты ж прилетела бы сразу, волноваться бы стала.

— Ничего, я бы помог, — вежливо здоровается Акрам, — как вы себя чувствуете?

— Дома, конечно, получше, чем в кардиологии лежать, бока наминать. У вас все хорошо? — подозрительно уточняет мама.

— Да, — мы оба уверенно киваем. А я раздумываю, сейчас сообщать или нет. Смотрю на мужа, мысленно спрашивая его мнения. Но он лишь пожимает плечами, без слов отвечая: делай, как тебе комфортнее. Ладно. Признаюсь во всем вечером. И что на днях у меня очень сложная операция, и что я теперь замужем, и что совсем скоро мама сможет увидеть внучку. Кстати, я показывала маме фотографию с УЗИ, когда навещала, слез радости накапало целое ведро.

— Ребятки, я пока вас оставлю, дико хочу принять ванную, а то еще не успела, вещи разбирала. Не обращайте на меня внимания. И извините, что не предупредила, наверное нарушила ваши планы, как-то я не подумала.

— Ничего страшного, — лыбится Акрам, — я все равно Зорю забираю к себе до завтра.

Лицо мамы вытягивается от неожиданности, но она не комментирует, покопавшись в шкафу, молча запирается в ванной.

— Ааа… — удивленно я взмахиваю рукой.

— Мы ведь договаривались. Сегодня наш вечер и ночь. Завтра утром я отвезу тебя в больницу. Дома еще раз обсудим. Все необходимое можно зацепить сразу. Если тебя устроит, оставь у меня необходимые вещи, но я ни на чем не настаиваю, — он обезоружено поднимает ладони вверх и смеется.

— Ладно, куда от тебя теперь денешься, дорогой мой супруг.

Мы трепетно друг другу улыбаемся и идем на кухню. Мама, скорее всего, голодная: накрою пока на стол, заварю чай.

— Мы уже поужинаем у меня, да…? — неуверенно тянет Акрам.

В таком случае необходимо признаваться уже сейчас.

— Ладно.

Это чаепитие вышло ну очень напряженным и обличительным. Начали мы с мужем с демонстрации колец на пальцах, отчего мама вновь хватается за сердце. Слава богу, уже в переносном смысле.

Она стирает слезы и бормочет что-то сбивчивое, обнимает меня, целует, Акраму тоже перепадают крепкие объятия. Даже если мама и сомневается в правильности отчаянного поступка, то она оставляет это за кадром, внешне выражает только радость за нас.

Может, не надо? Может, не стоит ей сейчас говорить? Но потом будет еще хуже… и я решаюсь.

— Мамуль, есть еще кое-что. Я ложусь на обследование завтра. И… и…

— И Зорине необходима операция на сердце, — взяв на себя весь удар, заканчивает за меня Акрам. — Вы не пугайтесь, мы уже некоторое время наблюдаемся, врач в курсе о беременности, все согласованно, в целом все позитивно и хорошо, а сегодня мы получили отмашку от врача, который ведет Зорину. Операция плановая. С ребенком ничего не случится.

Глаза мамы становятся размером с блюдце. Шок — это меньшее, что отражается в ее глазах.

Разговор получился тяжелым. Мама взвинченная и расстроенная, что я не призналась раньше, горячо заверяет, что в больницу поедет с нами, а еще говорит-говорит безостановочно, это она на стрессе. Акрам берет ее руки в свои и заглядывает в глаза, твердо заверяя, что все будет хорошо и он лично вызовет ей утром такси, созвонится с ней. Обещает, что будет на связи. Мама немного успокаивается.

Мы забираем мои вещи и спускаемся в машину.

Не понимаю, именно в этот момент или еще раньше я начала ощущать странную слабость и томление, хочется прилечь. Как будто одномоментно из меня выжали силы. И еще мне становится жарко. Внутренняя тревога снедает, дрожь прокатывается по телу.

Нехорошее предчувствие овладевает мной. А потом весь организм начинает кричать о том, что что-то идет не так.

Совсем не так.

Глава 42

АКРАМ

Сумки довольно увесистые: Зоречка собрала все необходимое. Я играючи закидываю вещи в багажник, радуясь, что у нас все получается и фортуна благоволит нам. Да что там! Все даже еще лучше, чем мы могли предположить!

Телефон в кармане вибрирует. Гелена все никак не успокоится, закидывает меня безотчетной лихорадочной тревогой.

Гела: «Какие у вас новости?! Ну что ты постоянно молчишь?! Я сейчас Зоре позвоню!»

Я набираю текст, ухмыляясь: «Считай, угроза сработала. У нас все отлично:)».

Сестренка, очевидно, расслабленно выдыхает, потому как отвечает уже спокойнее:

Гела: «Только угрозы с тобой и срабатывают! Есть новости?»

Я: «А то!»

Перед отправкой перевожу взгляд на Зорину.

— Что это ты такой хитрющий? — удивляется она.

Я протягиваю ладонь тыльной стороной вверх, щеголяя кольцом.

— Укладывай свою лапку сверху, — пряча счастливую улыбку, прошу жену. Жену, да. И это даже никак не смущает. Зоря моя жена. И я действительно счастлив. — Геленке похвастаемся.

— Ладно,