Но всего тяжелее – это ваши сердца.

Я беру их с собой и буду молиться о вас.

Архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)

Возрождение епархиальной жизни

В конце 1943 – начале 1944 года Тамбовская епархия существовала номинально и находилась под временным управлением архиепископа Саратовского и Сталинградского Григория (Чукова). Религиозное «поле» области было полностью «зачищено» от официально зарегистрированных православных общин еще в 1930-е годы. То там, то здесь числились обновленческие общины, хотя и их было немного. На 1 января 1943 года из более чем 400 действовавших ранее храмов, 40 были разрушены до основания, 230 были закрыты для богослужений и использовались в качестве зернохранилищ, сельских клубов и промышленных предприятий. Незакрытыми числились 147 храмов, но в них не проводились богослужения. В самом Тамбове к 1943 году остались неразрушенными четыре храма: Спасо-Преображенский собор, Покровский храм, Скорбященская церковь и Казанский собор. Все они были закрыты для богослужений и использовались под хозяйственные нужды.

Конечно, это не означало, что не существовали какие-либо «катакомбные» формы проявления религиозной жизни, будь то моления на кладбищах, в святых местах и частных домах, проведение индивидуальных или коллективных треб, которые возглавляли и проводили либо бывшие священники и церковнослужители, либо просто самозванцы.

В сентябре – октябре 1943 года по мере возрождения Московской патриархии и распространения ее влияния в различных областях СССР серьезные изменения пришли и в Тамбовскую область. Первой возрожденной общиной стала община в городе Мичуринске при кладбищенской церкви во имя иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Горисполком вернул верующим церковное здание, в котором после возможного на тот момент ремонта начались богослужения. Общину возглавил протоиерей Александр Лебедев[125], и в декабре, после обращения в Синод, она вошла в юрисдикцию Московской патриархии.

Несколько сложнее была ситуация в областном центре – Тамбове, где власти отдали верующим Покровскую церковь. Осенью 1943 года община, возрождавшаяся силами бывшего обновленческого духовенства, не входила в состав Патриаршей церкви. Общее настроение основной массы верующих, при малом числе среди них сторонников обновленчества, подталкивало руководителя общины – священника Иоанна Леоферова к поискам путей возвращения в Московскую патриархию. Не сразу, но все же в декабре 1943 года он был приглашен на заседание Синода, где подал заявление о принятии общины в Патриаршую церковь. Синод определил: «Принимая во внимание желание общины и настоятеля быть под духовным руководством Святейшего Патриарха и находиться в каноническом общении с Православною церковью, поручить Преосвященному Григорию, архиепископу Саратовскому и Сталинградскому выехать в г. Тамбов, присоединить общину и священника Леоферова к Православной церкви и взять православные приходы Тамбовской области под свое архипастырское окормление. Священника Леоферова принять в должности настоятеля чрез покаяние и отречение от обновленчества»[126].

22 декабря 1943 года священник Иоанн Леоферов с выпиской из журнала № 17 заседания Священного синода от 8 декабря 1943 года прибыл в Саратов к владыке Григорию (Чукову). Именно ему Синод поручил исполнение этого определения. Архиепископ Григорий предложил священнику изложить письменно отречение от обновленчества. На следующий день, 23 декабря, священник Леоферов в Саратовском соборе был исповедан и после разрешительной молитвы приобщен Святых Таин.

25 декабря архиепископ Григорий прибыл в Тамбов. В Покровской церкви перед всенощным бдением при входе его в храм и встрече духовенством по чину священник Леоферов в приветственной речи в присутствии общины верующих повторил свое отречение от обновленчества и от имени всей общины и причта (три священника и два диакона) публично просил принять в каноническое общение с Московской патриархией. Владыка Григорий от имени патриарха Сергия приветствовал верующих, передал им благословение патриарха и выразил радость о возвращении их в каноническое подчинение и молитвенное общение с Православной церковью. Так совершилось принятие Покровской бывшей обновленческой общины в каноническое общение с Московской патриархией.

Архиепископ Григорий (Чуков) своим распоряжением назначил иерея Иоанна Леоферова благочинным православных приходов Тамбовской области для ведения в последующем переговоров с уполномоченным Совета по делам Русской православной церкви, местными властями по вопросам открытия храмов в области, их практических нужд, подыскания кандидатов в клир.

В декабре 1943 года при Тамбовском облисполкоме была учреждена новая должность – уполномоченный Совета по делам Русской православной церкви. На эту должность был назначен член ВКП(б), майор госбезопасности Николай Дмитриевич Медведев, имевший к тому времени почти 25-летний стаж службы в органах. Правда, встретил он это назначение без особого энтузиазма. В январе 1944 года уполномоченный был информирован о назначении в ближайшее время правящим архиереем на Тамбовскую кафедру архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого). Это известие не обрадовало руководителей партийно-советской власти Тамбовской области. Обнадеживало их лишь то, что В. Ф. Войно-Ясенецкий, являясь выдающимся хирургом, был очень нужен для более чем двух десятков госпиталей, размещавшихся в то время в Тамбове и его окрестностях и испытывавших огромную потребность в профессионалах. Именно в эту область деятельности они предполагали направить активность приезжающего хирурга-архиепископа, ограничив, по возможности, его архипастырское служение. С этой целью даже квартиру ему готовили при госпитале, как это было в Красноярске.

…В середине февраля Лука прибыл в Москву. С вокзала он направился в гостиницу «Москва», где был для него зарезервирован отдельный номер. В холле пятого этажа в числе других его ждал и ташкентский знакомец – врач И. А. Кассирский. Они сердечно поприветствовали друг друга и двинулись в сторону номера. Процессия, растянувшаяся на несколько метров, была весьма необычной: впереди высилась внушительная фигура архиепископа, за ним священники и монахи, несшие какие-то узлы, чемоданы, церковную утварь… Вдруг из соседней двери вышел пожилой генерал, герой Советского Союза, вся грудь в орденах. Необычное зрелище на него произвело какое-то особое впечатление. Он тут же предложил архиепископу поменяться номерами, отдавая свой гораздо бо́льший номер. Архиепископ отказывался, но генерал убеждал, указывая на гору вещей, которая прямо на глазах все увеличивалась у номера: «Где вы всё это разместите в маленьком номере? Мне же на несколько дней его будет вполне достаточно».

Лука согласился. Быстро занесли и расставили вещи. Сопровождающие, договорившись о встрече завтра утром, чтобы сообща ехать в патриархию, разошлись. Архиепископ Лука и Кассирский остались вдвоем. Они давно не виделись, разговор пошел о работе, детях, семьях, здоровье… Конечно, вспомнились ташкентские времена…

– Помню, как я послал в 1923 году статью из Ташкента в крупный немецкий хирургический журнал, подписав ее «Bichof Lucka». А немцы посчитали, что произошла ошибка, сделали перестановку «Lucka Bichof». Не поверили, что «Bichof» («епископ») – это мой церковный сан, решили, что это моя фамилия.

– А помните, – говорил Кассирский, – как вы, повстречавшись в Ташкенте со мной и моей семьей, остановились, поздоровались с каждым, а потом сказали: «Ну, здравствуйте, здравствуйте. Целое безбожное семейство по улице идет, и как только земля терпит?»

– Ну да, ну да, было. – Помолчав, перешел к серьезным вещам. – Завидую я вам. Знаю, взбираетесь на крутые вершины науки