об стол, он склонился к брату и звенящим от негодования голосом произнёс:

— Что ж ты из меня совсем идиота делаешь? Я по-твоему не могу отличить, где выдуманные байки, а где правда?! — Он аж задохнулся от возмущения.

Карренг относительно спокойно перенёс вспышку гнева брата, хотя голову в плечи слегка втянул.

— Конечно, можешь, брат. Но не всегда это делаешь. — Младший сказал это нарочито тихо, чтобы создать контраст с грозным тоном брата.

— Если ты перестанешь давить на эмоции и жалость, то я готов выслушать твои опровержения, — как и бывало чаще всего, выплеснув эмоции, Вилренг вернулся к обычным интонациям и даже как будто чуть виновато глянул, пожалев о своей несдержанности. — Только пусть это будут нормальные логичные аргументы, в которых тебе кстати нет равных, а не пространные рассуждения о том, что кто угодно может быть виновен или невиновен. — Он выжидательно посмотрел на собеседника.

Постукивая пальцами по подлокотнику кресла, Карренг пытался собраться с мыслями. В памяти проносилась в тысячный раз картина вчерашнего утреннего разговора с Алисандой.

…-Дорогая, куда ты?

— Отчёт отнести.

— Ты же его обычно в начале недели предоставляешь…

— Карр, ну не забивай ты себе голову моими жреческими делами… — брюнетка присела на край ложа и нежно прикоснулась губами к щеке принца. — Это такие мелочи, право слово. Просто внеочередная бумажка. Ты же знаешь, какая у нас бюрократия, почище, чем у тебя в армии. — Она засмеялась хрипловатым звучным смехом, который всегда сводил Карренга с ума.

На этом разговор был закончен.

…Сейчас молодой главнокомандующий старался поймать за хвост причину своего беспокойства и никак не мог этого сделать. Взгляд почему-то раз за разом цеплялся за конверт из желтовато-коричневой бумаги, в котором был доставлен донос на Крауша. Такой же, как тот, какой держала в руках Сэнди, уходя вчера утром из спальни. «Глупости! Стандартная упаковка всего-навсего!» Но к этой мелочи добавлялись и другие: неурочный «отчёт» и то, что любимая отказалась о нём говорить, искусно уводя разговор совсем в другую сторону. Да и ни для кого не секрет, что доброжелательных отношений между Верховным бегущим с волками Краушем и подающей надежды молодой, но сильной жрицей Алисандой никогда не было.

— Подожди до завтра, брат, прошу тебя. Один день ничего не решает.

— Хорошо, — кивнул Вилренг. — Утром я жду твоих опровержений, а если их не будет, то я подпишу приговор.

Глава 2.6

Дэреш опять зашелестел смехом, хотя в этой части его рассказа сложновато было найти повод для веселья.

— С этой жизни, на мой взгляд, и началось проклятие. Эта казнь была первой горстью земли, брошенной в могилу некогда величайшего города. Зимой 9841 года от Первого Воя Волка никто не обратил внимания на то, что терпение богов истощается, что конец близок. Тогда судьбу ещё было возможно повернуть вспять, исправить…

Он замолчал, уйдя в ставшую уже неудивительной для слушателей паузу.

— Значит, Крауш действительно не был заговорщиком? — осведомился Чезаре, повторяя свой последний вопрос.

— Нет, не был, — покачал головой архивариус. — Его подставили. Красиво. Изящно. Так, что подкопаться было практически невозможно. Младший принц мог бы добраться до истины… если б не побоялся этой самой истины…

* * *

Лицо правителя не выражало ничего. Пожалуй, только близкие могли разгадать, какие страсти кипят под этой маской.

«А ведь на его месте мог быть я…» — в который раз подумал Карренг, почти чувствуя себя счастливым от того, что избежал груза ответственности, навалившегося на наследника престола.

Зал собраний, в этот пасмурный день давший приют судебному заседанию, был полон горожанами всех возрастов и различного социального положения. Всем не хватило места, многие толпились в проходах и около дверей, молча толкаясь, стараясь занять более удобное место. В Ликане давненько не происходило ничего подобного. Хоть разного рода разбирательства и даже казни не были редкостью: среди свободолюбивых и импульсивных по своей природе верволков то и дело появлялись личности, стремящиеся сломать установившийся порядок правления. Однако впервые за всю историю города в заговоре на жизнь короля обвинялся не оборотень, а бегущий с волками, да ещё и не какой-то простолюдин, а сам Верховный жрец.

* * *

— Неужели жрецы никогда не были в оппозиции? — удивлённо вскинул бровь Арман. — Мне кажется, что наоборот они должны были…

— Нет! — перебил Дэреш, как будто рассердившись. — Алисанда была уникальна в своём роде… — В голосе проскользнула не вполне понятная интонация: странная смесь нежности, злости и обречённости. — Позвольте мне продолжить.

— Объясни сначала, — это уже Чезаре.

— Думаете, что с высоты вашего положения, — призрак чуть слышно хмыкнул, — видно, в каком порядке нужно излагать ту страшную историю? Если вы настаиваете, то я прервусь и буду отвечать. — Лёгкое пожатие плеч. — Однако уверены ли вы, повелитель, что знаете нужные вопросы?

— Ой, да хватит набивать себе цену… — зевнул Арман. — Уже, честно говоря, хочется спать и жрать. Рассказывай, как считаешь нужным. Я надеюсь, Чезаре, ты не будешь возражать? Ведь по любому быстрее получится.

* * *

Вилренг поднял руку ладонью вперёд, призывая к тишине, и разговоры в зале постепенно затихли до смутных шепотков, а затем и вовсе сошли на нет. Сотни лиц взирали сейчас на молодого верволка. Любопытство, страх, удивление, злорадство, сочувствие… Создавалось впечатление, что не отыскать взглядом двоих из толпы, у которых было бы одинаковое душевное состояние.

Младший остро чувствовал неуверенность брата и поражался, как её не замечают остальные. «Или замечают? Нет, вряд ли. — Мысли вернулись к любимой жрице. В очередной раз. — Сказала ли она всю правду или нет? И верное ли решение я принял?» После позавчерашнего разговора с Вилренгом он решил разузнать о тех бумагах, которые видел у Алисанды. Конечно, Карренг старался не думать о том, что его невеста способна на столь грязные методы борьбы с конкурентом, но и отбросить эту версию, не проверив, не мог.

— …И что ты ищешь в моём столе, дорогой? — осведомилась Алисанда наигранно грозным тоном. И тут же расхохоталась, наблюдая за виновато-ошарашенным видом любовника.

Карренг присел на край столешницы и, ни секунды не раздумывая, решил сыграть ва-банк:

— Те документы, которые были у тебя утром.

— Посмотрите, какой сердитый… — девушка приблизилась и легко, едва касаясь, провела ладонью по груди верволка. Тот, как всегда, блаженно сощурил глаза от этого прикосновения, он не мог сдержать эту реакцию даже когда злился или был обижен. Алисанда прекрасно это знала. И пользовалась время от времени. — А зачем тебе эти бумажки?

Жрица приблизила лицо, почти коснувшись губами губ Карренга.

Принц мотнул головой, отбрасывая волосы