— Надеюсь в приятную сторону, — улыбаюсь скромно.

— Кто тебе эта Дарико? — вопрос прямо в лоб.

Эм, а просто так и не ответишь. Кто, правда?

— Подруга, — прикидываю. — Член моей ватаги, одноклассница…

— И сожительница? — сужает глаза Аяно.

Конечно, они всё знают.

— Только в благопристойном смысле, — не ведусь на провокацию. Было бы из-за чего сердиться. — Девушка живет в моем дом, так как ее родственники — тупоносые орлы. Ну вы сами слышали про брата-дебошира.

— Слышала, — соглашается японка. — Значит, пускай девочка и дальше у тебя живет.

— Это правильное решение, — одобряю.

— Насчет стадиона. Поделим управление поровну.

А вот тут я не очень понял.

— Зачем, Ваше Сиятельство? Ведь вы получите этот стадион за нападение на ваших отпрысков. Он целиком ваш.

Японка поднимает указательный палец.

— Вообще-то Багратион забрал стадион у Беридзе, ну, может, и у других вассалов, как расплату за содеянный позор. Логично, что имущество должно достаться этой девочке Дарико. Она ведь жертва, а не Бесоновы. Но в то же время Дарико входит в род Беридзе. Поэтому мы с тобой забираем стадион во временное управление, а Дарико передадим в собственность, когда она выйдет замуж. Будет щедрым приданым девочке. От своих-то родственников бедняжка вряд ли что теперь получит.

О-о-о-о. Аяно — супер. Конечно, не исключено, что японка так расщедрилась, чтобы вырасти в моих глазах, но идея очень крутая. Давно я не видел у дворян проявления подобной заботы о члене чужого рода и даже Дома.

— Согласен, Лунный плясун? — усмехается японка

— Это решение не менее правильное, чем первое, — улыбаюсь в ответ.

— Тогда мы закончили беседу, — кивает Аяно. — Забирай девочку и езжай домой. И да, Сеня, — вспоминает она, когда я уже встаю. — Жду тебя на своем Дне рождения через неделю.

***

— Я восхищена, сестренка Аянушка, — цокает языком София. — Не ожидала от тебя такой мудрости и хитрости.

— У меня была превосходная учительница, — довольно улыбается японка.

— Ой прекрати-прекрати, — беловолосая княгиня закрывает ладонью алый ротик.

— Теперь у нас есть с Беркутовым еще одна точка соприкосновения, — Аяно задумывается. — Пускай вместе с ним решает вопросы по стадиону кто-нибудь из наших сыновей. Да хоть Даичи.

София прекращает ребячиться становится полностью серьезной.

— Лучше Митя.

Японка сужает глаза.

— Все еще не доверяешь моему сыну? Из-за Хенеси?

— Не в этом дело, — София собирается с мыслями. — Митя уже попал под воздействие обаяния Арсения, и с этим мы ничего не сможем поделать. Даичи же лучше не находиться вместе с Арсением долгие часы подряд. Хватит с него японца.

— Допустим, — гордость Аяно успокаивается. — А что с Днем рождения? Зачем ты пригласила Хенеси Нобунагу? Сама же насторожилась из-за тех мутных самоубийств в Токио.

— Я не хотела его звать. Но он в любом случае прилетает в Москву, якобы, по каким-то торговым делам. Рано или поздно мы все равно с ним столкнемся, поэтому лучше в нашем Доме.

— Наши дети в опасности, — замечает самурайка.

— Мы не подпустим Хенеси к детям. Его будут постоянно окружать наши дворяне-демоники, у которых повышена ментальная защита. Ни с кем другим он не сможет подолгу общаться. И нам еще нужно проверить Арсения на фехтовальные навыки, не забывай. Это ваша с Даичи задача.

— Ох, Соня, — Аяно напряжена как никогда. — Лучше бы этого Дня рождения не было.

— Почему же? — непонимающе округляет глаза София. — Весело же будет.

***

Домой приезжаем с Дарико уже поздно. Все в доме спят, кроме слуг.

Тоже ложимся. Дарико всё никак не хотела уходить. Ее переполняло волнение. Но расходимся. Уже лежа в постели, я сам не могу уснуть. Круговерть мыслей в голове не дает покоя. Всё думаю о фантазмах, о горизонтах новообретенных возможностей.

Почему я смог создать Когти-Огнивы? Почему уважительно говорил со средоточиями чужих суеверий? Чуть ли не падал ниц перед вымышленными существами? Неужели вместе с любовью к Сениной семье мне досталась в наследство и вера в славянских богов? Другого ответа не вижу. Я верю в Сварога, Перуна, и Велеса, и других. Знаю, что их не существует, но верю. И эта вера дает мне ключи от коллективного бессознательного. Тем самым мифы оживают и обрастают новой атрибутикой, как, например, Огневиками.

Одно слово. Охренеть!

Смущает только купол, но мы его еще поломаем. Да, марионетки Хаоса усилятся. Но это не станет проблемой, если я смогу ковать свои собственные фантазмы. Один щелчок пальцев — и хаоситы вспыхнут как сухие дрова. Утрирую, конечно, но….

Меня вдруг прошибает пот.

Скотина Бемижар! Гребаный Жаворонок! Если он переродился, как я, то тоже верит в земных богов, тоже способен создавать фантазмы. Рррр, гадство.

Но купол все равно надо рушить, иначе вовек не попасть мне домой. Так что, по-хорошему, убрать хаоситов нужно до этого. Особенно Бемижара.

Дверь комнаты тихо открывается. Открыв глаза, я вижу высунувшееся пунцовое личико.

— Сеня… — шепчет Дарико. — Прости, пожалуйста, не хотела тебя будить.

— Заходи, — сажусь я в постели.

Ее щечки вспыхивают еще сильнее.

— Заходи, не стой в дверях как не родная, — пускаю релаксирующую волну в ее сознание, и девушка заходит, шлепая мохнатыми тапками-зайчиками.

Беру Дарико за руку и утягиваю на кровать. Она садится рядом. Я в последнее время сплю в пижаме, так что ничего постыдного.

— Уезжая, я боялась, что больше не вернусь в этот дом, — шепчет девушка и почти сразу всхлипывает. — Что больше не увижу тебя.

— Глупости, — прижимаю барышню к груди. От ее распущенных волос исходит миндальный запах. — Мы с тобой — Фениксы, малышка. А никто не сможет надолго разлучить Фениксов. Никто, запомни.

— Запомню, — уже тише всхлипывает грузинка.

Мы ложимся, Дарико кладет головку мне на грудь и вскоре засыпает. Поглаживая ее по волосам, я тоже начинаю дремать.

И снятся мне боги. Перун, Ярила, Род, Сварог. Все говорят со мной, все протягиваю свое оружие. Грозовые копья, огненные серпы, золотые стрелы…

— Ты достоин, сын мой, — зычно произносит Сварог, улыбаясь в красную бороду. В мощной руке бога пылает раскаленный кузнечный молот. — Достоин вести человеческий род к совершенству.

Я улыбаюсь, не просыпаясь.

Всё ещё достоин!

***

А в это время, на другом конце континента, на японском матрасе-футоне спит юноша Хенеси Нобунага.

Ему снятся боги Страны Восходящего солнца. Морской царь Ватасуми. Изанами, повелительница смерти. Король вулканов Кагуцути. Но всех превосходит своим сиянием блистательная Аматэрасу, императрица солнца. Неотразимая женщина в кимоно протягивает Хенеси перстень на тонкой ладошке.

— Ты достоин, — улыбаясь, произносит красотка, а затем ее лицо подергивается черными разводами. Нежная бледная кожа трескается, будто фарфоровая. Ужасный зверский оскал демона выступает наружу. — Ты достоин уничтожить людей.