нужно идти», — шепчет Эффи ему на ухо. Ее волосы мягко ложатся ему на лицо, ее дыхание теплое на его коже.

Он поворачивается к ней, не в силах говорить. Они парят, почти соприкасаясь лицами, вдыхая дыхание друг друга. В темноте под лестницей ее глаза темные и добрые.

Вот она, надежда, думают они оба.

«Нам нужно идти», — повторяет Эффи, так тихо и так близко, что слова, кажется, проникают в его сознание не столько благодаря звуку, сколько благодаря осмосу или какой-то другой химии.

Эффи осторожно выбирается из-под лестницы, держась в тени и поглядывая в сторону траурного оленя.

Ниш делает то же самое. Его ноги жалуются, а ступни колют иголки, но он подавляет боль, шатаясь в тени. Он следует за Эффи, скользя по бетонной лестнице, постоянно оглядываясь назад, чтобы убедиться, что олени все еще поглощены своим бдением.

Он чувствует спиной неровные края ступеней, когда скрывается в тени. Он чувствует, как Эффи начинает медленно и осторожно подниматься по лестнице в тишине. Мягкое блеяние оленей перекрывает звук его шагов по пыльному бетону. Когда он поворачивается и лестница загораживает вид на оленей, он осмеливается почувствовать облегчение.

И в этот момент раздается громкий взрыв и хруст, когда он наступает на пакет с сыром и луковыми чипсами «Маккой». Фольгированный пакет взрывается под ногами, как мина, разбрасывая по полу осколки жареного картофеля.

На мгновение наступает абсолютная тишина, наполненная лишь ужасом.

Ниш неуклюже взбегает по лестнице в темноте: подвал наполняется звуком копыт, несущихся навстречу.

Он выходит в паб на свинцовых ногах, ступни горят, а судороги, вызванные укрытием под лестницей, усиливаются. Он едва успевает пройти, как люк захлопывается за ним.

Помоги мне, — говорит Эффи, катя одну из бочек.

Вместе они подкатывают ее к люку, но для того, чтобы установить полную металлическую емкость над входом, требуются все их совместные усилия. В это время из подвала внизу доносится стук оленьих копыт, рикошетом и эхом разносящийся по пабу.

Они катят вторую бочку, когда раздается сильный удар в люк. Вертикальная бочка подпрыгивает вверх, в полу появляется щель, в которой видны ониксово-черные глаза, окровавленное рыло и пара пожелтевших клыков.

Эффи запрыгивает на вертикальную бочку. Ее веса хватает, чтобы на мгновение столкнуть оленя вниз. Ниш продолжает катить следующую бочку одной рукой, но тут олень наносит новый удар. Из образовавшейся щели, ведущей в погреб, вылетает рог. Он пробивает дыру в металлической бочке, и из прорези вырывается тонкая струя пенистого пива.

Олень снова исчезает, когда люк закрывается, и Нишу удается поднять вторую бочку в вертикальное положение, чему в немалой степени способствовало количество пива, выплеснувшегося из пробоины. В вертикальном положении металлическая рана пенится и пузырится, из нее непрерывно капает «Карлинг Блэк Лейбл».

Но времени на восстановление нет: Эффи восстанавливает равновесие для следующего удара, и Ниш вскидывает третью бочку. Снова раздается стук, бочки дребезжат, Эффи низко приседает и восстанавливает равновесие.

Оленьи рога пробивают дыру в одной из досок люка, и щепка дерева перелетает через стойку.

Ниш катит последний бочонок к остановке и видит безумный глаз оленя, просовывающего голову в узкое пространство между бетонными ступенями и люком. С приливом адреналина, вызванного страхом и отвращением, ему удается перевернуть бочку, заблокировав глазок оленя и полностью закрыв люк.

Снова раздается стук и грохот бочек, но люк остается надежно закрытым.

Эффи спускается вниз, делая несколько быстрых шагов в сторону от входа в подвал. Они стоят вместе, ее рука на его груди, его рука вокруг ее плеча, наблюдая за темным пространством за барной стойкой, под которой стадо оленей-убийц обдумывает свои варианты.

Долго они здесь не продержатся, — говорит Ниш.

Нам нужно двигаться», — говорит Эффи.

Но они этого не делают.

Стоя под веточкой омелы, которая висит над входом в бар, они поворачиваются лицом друг к другу. Уже не в первый раз за этот вечер Ниш чувствует дыхание Эффи на своей коже, ее волосы касаются его щеки. Ее руки скользят по его талии. Он смахивает прядь волос с ее лица и чувствует, как сердце колотится в груди. Он смотрит в ее прекрасные темные глаза и чувствует себя таким живым. Она раздвигает губы, они наклоняются ближе, и наконец…

«Как не вовремя», — говорит знакомый голос.

И тут раздается характерный звук, как будто свежезаряженный дробовик защелкивают обратно.

Глава 21

В тени темного паба стоит фигура. Ствол дробовика, направленный на Ниша и Эффи, не более чем еще один оттенок черного.

Значит, вы заманили их в ловушку в подвале, да? говорит полковник Горчица, выходя в луч лунного света. На его лице темный блеск еще не засохшей крови, из кармана пиджака выглядывают очки в проволочной оправе, разбитые и неправильной формы.

Мы можем уйти, — говорит Ниш. Это не удержит их навсегда, но мы все сможем добраться до безопасного места».

И куда мы пойдем?

Куда угодно. Ближайший город я не знаю. У вас должна быть машина, или трактор, или еще что-нибудь. Мы могли бы доехать до Бристоля, или Суиндона, или еще какого-нибудь места, которое не является мертвым центром нигде».

Полковник смеется без особого юмора. После всего, через что ты прошла, ты так ничего и не поняла, да? Твой парень красив, но за кулисами мало что происходит. Удивительно, что вы так долго продержались».

«Ты хочешь защитить детей», — говорит Эффи.

А, вы, должно быть, мозги».

Но там нет детей, — говорит Ниш.

Полковник разочарованно вздыхает. «Очень наблюдательно с вашей стороны».

Мы видели, что было в коробке, — говорит Ниш, раздраженный пренебрежительным тоном. Мы видели, кто был в ящике».

Полковник на мгновение умолкает, словно разрываясь между решением и действием.

Ветер завывает в разбитых стенах здания, ледяной и горький. В пабе холодно, а на ближайшей к двери мебели образовался иней — кристаллический слой, поблескивающий в лунном свете. Ниш подавляет дрожь. Адреналин выветрился, а жар от беготни давно рассеялся. Ему холодно, он устал, и у него нет никаких вариантов.

Эффи обнимает его, чтобы согреть. Он слышит, как начинают стучать ее зубы.

Скажите, до сегодняшнего вечера вы верили в Санта-Клауса? В вопросе полковника есть мрачный юмор. Несмотря на все смерти, весь ужас, он понимает абсурдность ситуации.

Нет, — говорит Ниш. Мне не пять.

Наверное, я была агностиком, — говорит Эффи. Я прагматик перед лицом доказательств».

Полковник на мгновение задумался, найдя в ее ответе что-то неожиданное. Очень хорошо. Возможно, еще есть время для сказки. Ведь Рождество не будет Рождеством без сказки у камина и стакана на ночь, не так