– И плата – его вес в золоте? – ахнул кто-то, сообразив. – Ничего себе… За что? У людей так мало хороших воинов?

– Много, – скупо усмехнулся Ираталь. – Хотя и среди них по мастерству воины Малкависа – те самые драгоценные камни в обычной гальке. Ведь их плавят и гранят всю жизнь, с рождения. Но есть вещи дороже мастерства. За что вам платят столько, госпожа Джиад? Я-то знаю, но нашим юношам и девушкам стоит это услышать.

– За то, – ровно и ясно сказала Джиад, – что храмы Малкависа стоят в Арубе уже полторы тысячи лет, и за это время ни один воин храма не предал своего нанимателя. Нам платят за то, что мы умираем раньше, чем наша честь.

– Воистину это так, – церемонно сказал Ираталь. – Благодарю вас, госпожа ири-на-Аруба.

– А… рукоять? – жалобно поинтересовался кто-то из-за спин после восторженного молчания и жадных взглядов, пронизывающих Джиад, замершую на салту, словно стрелу проглотила.

– Ну, это же просто, – усмехнулся Ираталь. – На рукояти отмечают зарубками убитых врагов. И меняют ее, когда места не остается. Кстати, а что вы делаете со старой?

– Приносим в храм, – негромко сказала Джиад, – и посвящаем Малкавису. После смерти я отвечу перед своим повелителем за каждую отнятую жизнь: было ли это в самом деле справедливо и необходимо.

Гомон окутал Джиад, облепил со всех сторон, как облепляет слизистая медуза. Мелькали глаза, улыбки, красивые и не очень лица, драгоценные побрякушки и сложные прически. Джиад вежливо улыбалась в ответ, выслушивала назойливое и робкое восхищение, вопросы, на которые не успевала отвечать, приглашения на праздники и просто в гости…

– Салту! – вскрикнул вдруг кто-то. – Смотрите, салту!

И лишь тогда вязкая хвостатая толпа растеклась от Джиад, у которой мучительно чесалось между лопатками, словно кто-то умелый и спокойный прицелился туда и вот-вот спустит стрелу.

– Салту плывут!

Кари, которому такая толпа поблизости явно не нравилась, вздохнул свободнее, а с другой стороны возник Ираталь, тихо проговорив:

– Блестяще, госпожа Джиад. Вы покорили всех. Его величество говорил, что вы мудры не по годам, и это поистине так. Впрочем, чего и ждать от избранницы бога?

– Полагаю, это не столько моя заслуга, – так же тихо ответила Джиад, не позволяя себе соскользнуть в нарастающее раздражение, – сколько ваша. Вы очень умело задаете вопросы, каи-на Ираталь. И еще более умело рассказываете.

– Злитесь? – проницательно спросил Ираталь, глядя не на Джиад, а вдаль и вниз, где среди огромных скал замелькали быстрые длинные тени, сверху выглядящие не длиннее пальца. – Не стоит, право. Мои извинения, если хотите. Я лишь выполнял приказ короля.

– Показать меня с наилучшей стороны? – усмехнулась сжатыми губами Джиад.

– И это тоже, – слегка кивнул Ираталь. – Но главное, смотреть и слушать. Я начальник дворцовой охраны, госпожа, и я вам не враг, пока вы ничем не навредили моему королю и его семье. Но узнать, кто мажет грязью имя принца, для меня важнее вашего спокойствия, уж простите.

– Ничего, – буркнула Джиад, успокаиваясь. – Если по службе – это я понимаю. Узнали?

– Нет, – спокойно сказал Ираталь. – Миалара болтает, но она болтает всегда, ничего толком не зная. Смотрите, сейчас пойдет стадо, а следом загонщики.

Джиад пригляделась: с дальнего края котловины, словно капли ртути, катились все новые и новые блестящие серые точки, стремительно вырастая в размерах.

– Стадо, – равнодушно сказал Ираталь. – Дикие салту.

– И их будут ловить? – поразилась Джиад, представив страшную живую мощь, летящую в воде над скалистым дном. – Как это возможно?

– Ловить – потом. Сначала надо рассечь. Направить между самыми высокими скалами, чтобы стадо разделилось на несколько потоков. Потом – снова. И уже в конце загнать в сети. Большое искусство, моя госпожа. И большой риск для загонщиков. Они постоянно между взбешенными дикарями и скалами. Смотрите.

– С ума сойти, – прошептала Джиад, приглядевшись и действительно различив на некоторых салту фигурки иреназе, плотно прилипших к спинам рыбозверей. Около дюжины смельчаков гоняли стадо по котловине над самыми скалами, ловко отсекая то одного, то другого зверя и направляя его к проходам из котловины, где – Джиад догадалась – подстерегала добычу сеть. – Это же… смертельно опасно.

– Мне каждая охота принца новых седых волос стоит, – тусклым голосом подтвердил Ираталь. – Но что поделать? Загонщики у нас, как у вас жрецы Малкависа, на вес золота. А принц один из лучших, и все это знают. Негоже королевской крови отсиживаться во дворце, пока другие рискуют жизнью.

– А если королевскую кровь по скале размажут или на части порвут? – поинтересовалась Джиад.

Ираталь молча пожал плечами. Потом обронил тихо:

– Это дело чести. Да и не так уж часто, пару-тройку раз в год. А то и реже. Найти такое стадо – особая милость Моря. Меня сейчас другое пугает. Будто в спину кто-то смотрит…

– Вам тоже?

Ираталь глянул на нее, медленно кивнул и отплыл, легонько похлопывая своего салту лоуром по носу. Джиад не сводила взгляда с мечущихся загонщиков, пытаясь угадать, где Алестар. Вон тот? Или тот? Издалека цвет заплетенных волос не разглядеть, хоть вода и прозрачна, как только может быть прозрачна морская вода.

Один из всадников постоянно оказывался у скал чаще и ближе других, и Джиад нутром почуяла – он. Паршивец рыжий, безумец! Как вообще можно доверять свою жизнь скорости и увертливости зверя? Затаив дыхание, она искала глазами пропавшего куда-то Алестара. Потом прислушалась.

– Ну, язык у нее хорошо подвешен, – разглагольствовал знакомый уже голосок за спиной. – И куда длиннее, чем волосы. Вот интересно, а у людей тоже обрезают волосы рабам и преступникам? Удивляюсь, как наш Алестар на такое польстился. Хотя не очень-то он и польстился, судя по всему. Если браслет не считать, на этой жрице ни единого колечка нет. А когда это Аль жадничал? Да у него наложницы в десять раз наряднее, чем эта… серебряная. Вы Кассию вспомните! Та хоть красавица была! И высокородная, нашего круга!

– Мы-то Кассию помним, а вот тебе стоило бы язык придержать, – сухо сказала другая девушка. – Ты ей подругой уж точно не была.

– Можно подумать, Эрувейн, ты была, – глумливо фыркнула Миалара. – Да ты пока своего кариандца не встретила, на Алестара сама облизывалась – аж хвост дрожал.

«И это высокородная девушка, – устало подумала Джиад, глядя, как загоняют оставшихся салту, и не собираясь выдавать, что слышит все, что говорится довольно далеко от нее – вдруг что интересное прозвучит. – А ведет себя – портовая девка, да и только. Любопытно, неужели рыжий и ею не погнушался? Вот была бы достойная парочка…»

– Не твое дело, – с холодной брезгливостью ответила Эрувейн, – на кого я облизывалась. Но при Алестаре о Кассии лучше не вякай. Нечего ему душу бередить. А будь у тебя ума хоть вполовину столько, сколько наглости, давно бы поняла, что принцу ты нужна, как…