– А чего не поступило письменное предложение о учениях? – поинтересовался я, а потом рукой махнул: – Петр Евграфович, мы же прекрасно знаем, что Альянс уже стянул военные силы к границе. Называются и сроки объявления войны. Зачем ходить вокруг да около? Предлагаю говорить открыто и начистоту. Желаете запросить помощь – пожалуйста. Подумываете в войска приобрести военную технику? Рассмотрю этот вопрос и отдам с минимально наценкой, чтобы рабочим заплатить.

– Вы правы, ваше высокопревосходительство, – вздохнул мой бывший учитель, – в таком деле, где на кон поставлено очень много, в том числе и жизней, лучше всего играть открытыми картами.

Молча плеснул по несколько грамм коньяка в бокалы, жду от генерала продолжение. Петр Евграфович поглаживает свои усы и не спешит открыто говорить. Сам же я тру пальцами виски, пытаясь сообразить, как и что ответить, на, в общем-то, понятную просьбу со стороны генерального штаба армии императрицы. Примерно о такой просьбе, не приказе, предполагал. Если у Ларионова сведения точны, и он их предоставил своему начальству, то генералы Ольги Николаевны должны понимать, что могут выступать только просителями. На их приказы имею право внимания не обращать. А если сама императрица повелит предоставить ее войскам Сибирскую технику? Как-никак, а я постоянно заявляю, что являюсь подданным ее императорского величества.

– Петр Евграфович, вы же понимаете, что каждый патрон стоит денег, а потраченная сумма на танк или самолет – больших вложений. Честно говоря, не могу даже назвать ориентировочно, за сколько могу предоставить то или иное вооружение, считать нужно. Однако, простите, разориться никак не могу, – развел руками.

– Ваше высокопревосходительство, честно говоря, никто не рассчитывал, что вы пойдете навстречу этой просьбе, – ответил Еремеев. – Со своей стороны не могу назвать сумму, на которую сможем ориентироваться. Армейский бюджет давно сверстан, деньги в распоряжении армии есть и не малые.

– Тогда обсудим это предложение завтра, за это время попрошу подготовить смету на единицу техники, – предложил я. – К тому же, после экскурсии на наши заводы, все поймут возможности и перспективность нашего вооружения.

– Договорились, – пробасил Петр Евграфович и облегчено выдохнул. – Иван Макарович, позвольте откланяться, устал я сегодня что-то, а встречу, если не возражаете, отметим позднее.

Когда генерал ушел, я сделал несколько звонков. Велеева попросил предоставить расчеты, за сколько мы можем передать технику, Симу озадачил таким же вопросом. Получается, что выступаю не как подданный, а союзник, да и то с оговорками. Но, черт возьми, не вижу другого выхода! Империя не финансирует наши проекты, если им безвозмездно передавать все, что сделано с таким трудом, то мы собственную обороноспособность подорвем, да еще и окажемся на краю финансового краха. Уверен, генеральный штаб армии захочет прибрать к рукам все, ничего у нас не оставив. Конечно, это при условии, если им наши достижения достанутся задарма. И в тоже время, я готов оказывать вооруженную поддержку всеми силами, если враг посягнет на нашу землю. Однако, тут есть одно большое отличие, мои войска будут выполнять приказы своих командиров, подчиняющихся мне.

– Иван Макарович, – появилась на пороге служанка, которая пришла убрать со стола, – вам бы отдохнуть следовало.

– Угу, согласен, – потер я глаза и широко зевнул. – Кстати, голубушка, а что это за демарш вы устроили?

– О чем это вы? – замерла служанка.

– У нас разве опустели погреба и мыши съели все запасы? – хмыкнул я.

– Ой, простите, хотела быстрее ваше приказание исполнить, – ответила та, а потом пояснила: – Пока бы ключи от подвала взяла, сходила, набрала провианта, а потом все порезала и вам принесла, то не меньше часа прошло.

Оправдание так себе, но не стал разбираться, в самом деле следует отдохнуть, денек завтра еще тот. Если за танковый завод спокоен, там все отлажено, то авиазавод вызывает определенные опасения. А может высоких гостей сводить, где конструируется техника, а сборочным заводом ограничиться танковым? Гм, нет, не стоит менять планы, а в конструкторском цехе увидят и новые разработки, в том числе и те, которые забракованы. Некоторые экземпляры танков, каркасы самолетов там так и стоят под открытым небом.

Открыл дверь в свои комнаты и замер. В спальне горит настольная лампа, вряд ли ее служанка не выключила. Получается, кто-то у меня с визитом, но интуиция молчит. Тем не менее, рука автоматически нащупала в кармане рукоять револьвера. Делаю аккуратные шаги на цыпочках, стараюсь, чтобы ни одна половица не скрипнула. Осторожно заглядываю в комнату и мгновенно понимаю, почему себя так служанка вела. В кресле, рядом с журнальным столиком, уронив на пол какую-то книгу, мирно сопит императрица. Сбежала из резиденции и оставила с носом своих охранителей! А совсем недавно господин Еремеев бахвалился, что мимо его охраны комар не проскочит. Ну, получается не совсем так!

Ольга Николаевна моего прихода не услышала, одета она не в роскошное платье, а в дорожное, темно-синего цвета. Свернулась калачиком, благо кресло широкое и мягкое. Голова у нее на подлокотнике, руками себя охватила и дрыхнет. Вероятно, пока я вел беседы с Бубновым, а потом Еремеевым императрица меня здесь дожидалась. Интересно, как она мимо моей охраны-то пробралась. Ну, никому не стану рассказывать, а то и в самом деле с Анзора станется окутать периметр колючей проволокой и через каждые пару метров поставить часовых. С кровати взял плед и укрыл Ольгу, которая во сне что-то пробубнила. И что теперь делать? Будить или нет? Уселся в стоящее кресло рядом с императрицей и любуюсь ее умиротворенным выражением лица. Не заметил, как сам задремал.

– Иван! Проснись! Черт тебя подери!

Кто-то меня за плечо трясет и бранится, а сон, такой замечательный, так и не желает уходить.

– Иван Макарович, не заставляйте меня вас обливать водой!

Кто-то грозится, но, блин, я-то иду по васильковому лугу, а навстречу верхом на коне, с развивающимися волосами на ветру, скачет всадница и протягивает ко мне руки. Так и хочется крикнуть, чтобы за белоснежную гриву хотя бы держалась, амазонка фиговая! Почему-то взгляд прикован к ладной фигуре воительницы, а вот лица разглядеть не могу.

– П-ф-ф-ф!!!

В мое лицо кто-то выплеснул воду! Тряхнул головой и мгновенно проснулся, открыв глаза.

– Наконец-то! – воскликнула Ольга Николаевна, стоящая напротив меня с полупустым стаканом.

– Доброе утро, – улыбнулся я ей.

– Иван Макарович, какое к черту оно доброе?! Вы чего меня вчера не разбудили?!

– Ой, простите великодушно, – приложил я руку к груди, рассматривая императрицу, у которой прическа спуталась, косметика размазалась, а сама она в ярости прибывает. – Вы так сладко спали, что не смог на такой шаг пойти. И потом, откуда же мне знать, что вы не решили променять свою кровать на мое кресло?

– Иван, не паясничай, – отмахнулась Ольга. – Я к тебе пришла по делу, но вы изволили беседовать с Бубновым, а потом Еремеевым. Ваша служанка меня сюда проводила и обещала, что никому о моем приходе не расскажет. Почему вы так долго не шли и заставили дожидаться бедную женщину в одиночестве, что та, – она ткнула пальцем себя в грудь, – задремала.