С последним рейсом «Магальянеса» связаны два события, о которых следует упомянуть, но раньше, придерживаясь хронологии, несколько слов о подрыве английского эсминца «Хантер».

В мае в Альмерии произошел неприятный случай. Испанские моряки уже привыкли наблюдать на рейдах Картахены и Альмерии английские эсминцы, формально выполнявшие роль наблюдателей от Комитета по невмешательству и нередко занимавшиеся мелкой контрабандой. В отличие от немецких кораблей они не вели открытой враждебной деятельности и не информировали флот Франко о передвижениях республиканцев. Отношение к английским кораблям было доброжелательное. Они не приближались близко к берегу, а в случае бомбежек отходили еще дальше в море. Ярко освещенные, в этом случае они увеличивали скорость и, курсируя вне опасности, ожидали, пока стихнет артиллерийская канонада и прекратятся разрывы бомб. Не рискуя ничем, они наблюдали, как в базе отбивались от яростных атак фашистских самолетов, как после налета еще долгое время продолжали гореть дома, а иногда и рвались склады с боеприпасами и горючим. Это обычно происходило ночью. С рассветом английские корабли подходили ближе к порту или базе, вставали на якорь, а в жаркие летние дни даже ставили тенты для прохлады. Единственным неудобством для английских моряков была невозможность сойти на берег, чтобы сыграть в теннис и развлечься где-нибудь в ресторане. В общем это был редкий случай, когда на войне не как на войне, вопреки французской поговорке.

Так, уже несколько дней на рейде Альмерии стоял английский эсминец «Хантер». Город и порт частенько бомбили, и эсминец имел обыкновение бросать якорь на известном расстоянии от порта. 13 мая в 14 часов 15 минут раздался оглушительный взрыв. Все находившиеся на улицах озабоченно осматривались, ожидая очередной беды. Но все было спокойно – ни тревоги, ни стрельбы зенитных орудий или автоматов. Не было видно противника и со стороны моря. Не сразу заметили, что произошел взрыв мины, случайно плавающей у борта нейтрального военного корабля. Не разбирается мина – кто свой, а кто «нейтральный». Она, возможно, до этого долго плавала в полузатопленном состоянии, едва заметная даже при внимательном наблюдении, а может быть, и совсем погруженная в воду. Но вот на ее пути оказался корпус военного корабля. Она ударяется о него, и дальше происходит все как положено: разбивается стеклянная ампула, и какая-нибудь «жидкость Грине» действует на детонатор, а тот в свою очередь вызывает сильный взрыв тетронитрометиланилина, или, как принято упрощенно называть, тротила. Может быть, все было иначе, но с теми же результатами. Сила взрыва настолько велика, что никакой борт ее выдержать не может и тем более корпус небронированного эсминца. В огромную пробоину начинает поступать вода, и дальнейшая судьба корабля плачевна. «Хантер» быстро кренился, и его положение казалось уже безнадежным. Так, видимо, оценил положение и командир, приказавший команде оставить корабль. Сняв раненых, шлюпки отошли от корабля, который с креном 25 градусов продолжал держаться на плаву. Аварийная команда Альмерийского порта быстро оказала помощь оставленному кораблю и, по международным правилам, могла претендовать на него как на свою собственность.

Не без чувства смущения за свое поспешное бегство английские моряки вернулись на корабль.

На следующий день крейсер «Аретуза», взяв эсминец на буксир, отвел его в Гибралтар. В результате взрыва 8 человек были убиты и 14 ранены. Испанские моряки сожалели о гибели англичан, пусть не оказывавших помощи борющимся республиканцам, но и не помогавших мятежникам.

К маю 1937 г. борьба за каждый транспорт, идущий с военными грузами с Востока, требовала участия всей эскадры флота. Крейсеры мятежников, базируясь на Мальорку, занимали фланговое положение. Немецкие и итальянские военные корабли оказывали им всяческую помощь. Во время проведения одной такой операции в конце мая произошел нашумевший случай с бомбежкой испанскими самолетами немецкого линкора «Дойчланд» и последовавшей за этим бомбардировкой германскими военными судами города Альмерии.

События развернулись следующим образом. 31 мая эскадра республиканских кораблей вышла для встречи очередного «игрека» – в данном случае «Магальянеса». Сведения о появлении крейсеров мятежников заставили командование флота маскировать свои намерения, чтобы отвлечь внимание противника от намеченной точки встречи. Избрав объектом диверсии порт на острове Ибица, республиканский флот направился туда, чтобы обстрелять порт, а с наступлением темноты следовать к месту встречи «игрека» около мыса Бон. Транспорт был крупный, и груз на нем требовал особого обеспечения.

Подойдя к порту и обнаружив там немецкий линкор, командующий флотом М. Буиса решил не осложнять международную обстановку и отказаться от обстрела берега. Тем более что основная цель – привлечь к себе внимание противника – уже была достигнута. Эскадра повернула на юг. Но, кроме кораблей, в этой операции участвовали и самолеты.

В назначенный час звено самолетов появилось над островом для одновременной с кораблями атаки. Однако с самолетов значительно труднее, чем с судов, правильно оценить обстановку, да и вмешаться в действия самолетов, когда они находятся в воздухе, не всегда возможно. По словам летчика, их машины над островом Ибица были обстреляны с линкора. В ответ самолеты сбросили на него бомбы, которые попали в кормовую часть корабля. Количество жертв на «Дойчланде» достигло 80 человек. Когда эскадра, выполняя свое основное задание, шла навстречу транспорту, радио всех стран передавало сенсационную новость о «нападении» испанских самолетов на германский линкор. «Дойчланд» направился в английский Гибралтар, передавая туда просьбу обеспечить судну возможность ремонта, а также приготовить определенное количество гробов «для отправки останков погибших на родину». Между немецкими кораблями шли лихорадочные переговоры. Затевалось что-то недоброе. Прибывший ко мне в этот вечер из Мурсии генерал Дуглас очень интересовался создавшейся обстановкой и обсуждал со мной меры предосторожности. Помнится, напряжение было так велико, что не исключалась возможность объявления Германией войны республиканской Испании.

Следующий день прошел спокойно. Только в эфире на все лады обсуждался происшедший эпизод и высказывались различные предположения. Картахена, как сильно укрепленная база, исключалась в качестве возможного объекта для нападения со стороны немецких кораблей, а об остальных портах и приморских городах можно было только гадать.

Ночью 1 июня, когда «игрек» был уже успешно встречен и под охраной всей эскадры двигался в Картахену, произошла встреча республиканского флота с немецкими кораблями. Затемненная эскадра республиканцев неожиданно натолкнулась на соединение германских военных судов. Это были линейный корабль «Шеер» и три эскадренных миноносца. Полностью освещенная немецкая эскадра собиралась в точке рандеву. Захваченные врасплох, немецкие корабли быстро подняли свои национальные флаги и осветили их прожекторами. Но нападать на них никто не собирался. Обе эскадры быстро разошлись.