— Элли и Люси будут ужасно разочарованы, если мы не поедем.

— Элизабет; мы не можем притворяться, что ничего не случилось.

— Я знаю, Уилл.

— Я по-прежнему хочу вас, — шепнул он, наклоняясь к ней.

— Я… я тоже по-прежнему хочу вас, — произнесла она едва слышно.

Он хотел сказать ей, что любит ее, прижать к себе и всю ночь не отпускать от себя. Он хотел проснуться утром, не выпуская ее из объятий. Но это было невозможно.

Какое-то время он, не двигаясь, смотрел в ее зеленые глаза, в которых стояли слезы. Он утонул в их глубине. Меньше всего ему хотелось ехать, на этот чертов бал.

— Тогда нам пора готовиться к балу, — услышал он свой голос.

Она смахнула слезу и кивнула:

— Да.

Он медленно встал и протянул ей руку.

— Элизабет, — произнес он. Он должен сказать ей.

— Не надо, Уилл.

— Не надо что?

— Не надо ничего говорить. Я не в силах больше слышать об этом. Завтра мы поедем к леди Кантуэлл… и, может быть, этот ад закончится.

— Или только начнется, — прошептал он.

Элизабет смотрела на танцующих Элли и Люси, и ею овладело уныние. Ей не нужен был этот бал, она поехала из-за молодых женщин. Ее близкие подруги не выезжали, Уилл был в карточной комнате, и Элизабет чувствовала себя совершенно одинокой.

— Хотите потанцевать?

Элизабет обернулась и увидела Сомертона. Она так задумалась, что не услышала тихих шагов этого дьявола.

— Спасибо, нет, — честно сказала Элизабет.

— Это могло бы улучшить вам настроение.

Она всмотрелась в его лицо:

— Что вы хотите этим сказать?

— Я слышал разговоры. Сам я им не верю… — Он понизил голос до шепота.

Элизабет прижалась к колонне, у нее ослабли ноги. Он никак не мог знать… если только Уилл не поговорил с ним.

— Что именно вы слышали?

Он улыбнулся:

— Маленькая птичка сказала мне, что у вас есть брат.

— Какая птичка рассказала вам об этом?

— Та, которая не хочет, чтобы вам причинили боль. — Сомертон смотрел на танцующих. — Как и я.

— Я не верю вам, лорд Сомертон.

Он расплылся в улыбке:

— Я бы тоже не доверял мне. Но я в состоянии помочь вам и умею хранить секреты.

— Чем вы можете помочь мне? — тихо спросила она и тут же осмотрелась, не обратили ли на них внимание.

— Когда у вас день рождения?

— Мой день рождения? — удивилась она.

— Мне нужно знать, пусть приблизительно, месяц, когда вы были зачаты. Тогда я смогу узнать, где были ваши родители в это время. Я смогу узнать, был ли его отец в соответствующий отрезок времени в том же месте.

— О, в этом есть смысл. Я родилась 20 апреля 1791 года. И как говорила моя мать, в положенный срок.

— Где?

— В Кендале.

— Очень хорошо, — кивнул он. — Может быть, потанцуем?

— Нет, благодарю вас.

— Как хотите. Когда я что-нибудь узнаю, дам вам знать. — Сомертон отошел и исчез в толпе.

Какой странный человек, подумала она. Оглядев зал, она нашла глазами Уилла, который с хмурым видом шел к ней.

— Что хотел от вас Сомертон? — подойдя, спросил он.

— Вам это должно быть известно, — ответила Элизабет недовольным тоном. Ей не понравилось, что Уилл обратился к Сомертону, не посоветовавшись с ней.

— Откуда я могу это знать?

— Вы рассказали ему, что произошло. Он подходил ко мне, чтобы задать несколько вопросов, сказал, что, сможет помочь.

Уилл удивился и провел рукой по волосам.

— Элизабет, я ничего не говорил Сомертону.

— Откуда же он узнал? Я ему не говорила.

— Но вы говорили со своей подругой Софи.

Элизабет посмотрела на него и покачала головой:

— Они даже не знают друг друга. Может быть, леди Кантуэлл услышала что-то, когда мы с Софи обсуждали ситуацию, и рассказала Сомертону.

— Может быть, — протянул Уилл. — И что сказал Сомертон?

Элизабет передала ему содержание разговора.

— Как вы думаете, он сможет узнать что-нибудь?

Уилл пожал плечами:

— Представления не имею. Я считал, что вы знаете этого человека лучше, чем я.

— Мне известны скорее слухи, чем реальные вещи. Дженнетт уверяла, что Сомертон помог ей соединиться с ее мужем, правда, не сказала, каким образом.

— Тогда мы можем только ждать и надеяться. — Уилл протянул ей руку: — Потанцуем?

— Нам не следует танцевать сегодня. — Элизабет хотелось танцевать, но ее пугали возможные последствия, Уилл наклонился к ней, и она ощутила запах его мыла. В этот вечер знакомый аромат опьянял ее больше, чем всегда. Ей хотелось вдыхать его, раствориться в нем.

— Вы когда-нибудь хотели сделать то, что представлялось вам совершенно неприемлемым? — шепнул он.

Это случилось, когда она встретила Уилла.

— Очень хорошо, будем танцевать, пока вы не сказали чего-нибудь, о чем потом будете сожалеть.

— Я не сожалею ни об одном мгновении, проведенном с вами, сказал он ей на ухо, когда она взялась за подставленную им руку.

На секунду сердце ее остановилось. Ей хотелось спросить у него, что означают его слова, но она понимала, что делать этого нельзя. Пока они не будут уверены в том, что не являются родственниками, между ними ничего не должно происходить. И от этой мысли сердце ее наполнилось печалью.

Никогда еще ей не было так приятно находиться рядом с мужчиной, как сейчас с Уиллом. Танец начался, и все ее мысли сосредоточились на нем. Его карие глаза блестели в свете свечей, он улыбался ей. Элизабет по-прежнему хотела его.

— Вам не стоит так смотреть на меня, — шепнул он. Элизабет моргнула и отвела глаза.

— Прошу прощения?

— Вы смотрите на меня так, словно хотите съесть. Хотя я совсем не против, чтобы вы так смотрели на меня дома, здесь это выглядит несколько неподобающе. Не говоря уже о том, что это настраивает меня на определенный лад.

— О? — Она не верила своим ушам. — Уилл сделал ей замечание относительно ее манер. Должно быть, она перестаралась, обучая его.

Но как замечательно чувствовать себя в его объятиях. Даже через шелковые перчатки она ощущала тепло его рук. Если бы можно было снять перчатки и провести руками по его коже.

— Вы снова так смотрите, — шепнул он.