Она тряхнула головой. Ей надо взять себя в руки. Когда танец закончился, они с Уиллом вернулись на свое место, и она сразу же пробормотала извинение.

— Мне нужно отойти в дамскую комнату, — сказала она.

Он кивнул:

— Конечно. Может быть, мы еще потанцуем позже.

Она не могла удержаться от улыбки:

— Может быть.

Элизабет знала, что больше не сможет танцевать с ним на этом балу. Когда он был рядом, она теряла способность мыслить. Она опасалась пылких грез наяву в его руках.

Направляясь в дамскую комнату, она размышляла о том, сможет ли Сомертон в действительности узнать что-то о ее семье. Она надеялась, что сможет, потому что надежда найти дневник матери слабела с каждым днем.

В дамской комнате было пусто, если не считать Кэролайн.

— Вы не вняли моему предостережению, не так ли? — произнесла Кэролайн, складывая руки на своем округлившемся животе.

— Предостережению? Какому предостережению?

— Относительно герцога. Вы танцевали с ним.

— Вы сказали, что он может оказаться моим братом. Я не понимаю, почему это означает, что я не могу танцевать с ним. — Элизабет попыталась пройти мимо Кэролайн:

Ладонь Кэролайн легла на руку Элизабет.

— Танец — невинное занятие, но легко предположить нечто большее.

— Это вас не касается, Кэролайн.

— Если вы глумитесь над всем родом, то касается. Могут пострадать ваши сестры, а также мы с Ричардом. Я не позволю. — Кэролайн выпустила ее руку, но прежде крепко сжала ее.

Элизабет стало не по себе. Она никогда не видела Кэролайн такой злобной.

— Вам и моим сестрам мое поведение ничем не угрожает.

— Слухам и сплетням трудно противостоять, Элизабет. Элизабет хотела выйти, но остановилась и уставилась на Кэролайн.

— Какой именно слух вы имеете в виду, Кэролайн? Что, возможно, герцог приходится мне сводным братом? Разве это позорно? У доброй половины общества есть сводные братья и сестры. По закону я дочь прежнего герцога. Он никогда не отрекался от меня.

Кэролайн подняла бровь:

— В самом деле?

— Да.

— Даже если вы были близки с нынешним герцогом?

— Это ложь.

Кэролайн расплылась в улыбке:

— Так ли, моя дорогая? Мы обе знаем, что многие слухи не имеют под собой почвы, но это не мешает языкам делать свое дело.

Уилл вошел в карточную комнату и осмотрелся, в надежде увидеть дружеское лицо. Но увидел Ричарда, сильно подвыпившего и явно проигрывавшего. Он выглядел постаревшим и изнуренным. Должно быть, так действует на мужчину молодая жена.

— Нам надо поговорить, — сказал Сомертон, появившийся рядом.

— Вы самый неуловимый человек, которого мне приходилось встречать. Я не слышал, как вы подошли.

Сомертон ухмыльнулся:

— Я всегда появляюсь внезапно.

Они прошли в сад и отыскали укромное место.

— Я не смог найти что-нибудь о Ричарде, кроме того, что в последнее время он стал много играть. Но это можно объяснить желанием оказаться подальше от мегеры, на которой он женился.

— А Кэролайн? — спросил Уилл.

— Я бы никогда не повернулся спиной к этой женщине. Она способна убить любого, только бы добиться своего.

Уилл не сомневался в этом.

— И она хочет стать герцогиней.

— Именно, но если ей это не удастся, — сказал Сомертон, — то она постарается сделать герцогом одного из своих детей.

— Она хочет держать меня подальше от Элизабет, тогда ей легче будет достичь желаемого. — Уилл был уверен в этом. Кэролайн вполне могла распустить о них ложный слух. — Мне нужны доказательства, — сказал он.

— Над этим я тоже работаю, — ответил Сомертон.

— Как вы узнаете?

Сомертон покачал головой:

— Такой человек, как я, никогда не называет свои источники.

— Вы считаете, что сможете помочь мне?

Сомертон отвел глаза.

— Я надеюсь на это.

Леди Кантуэлл жила в большом доме на Кавендиш-сквер, и когда они с Элизабет подъехали к нему, неясное предчувствие беды охватило Уилла. Что-то в старой леди напоминало Уиллу его покойную бабушку. Но эта леди была непреклоннее и круче нравом, чем его бабушка. Бабушка умерла, когда ему было всего семь лет, но он хорошо помнил ее.

— Идемте, Уилл, — торопила его Элизабет, когда они направились к двери.

Вы очень спешите нынешним утром.

— Разве вы не хотите узнать, что она скажет?

Он хотел, но еще больше он не хотел узнать, что вероятность родственной связи между ними не исключена.

— Наверное, хочу, — сказал он, не желая противоречить.

Элизабет разволновалась. Ее щеки порозовели, зеленые глаза возбужденно блестели. Уиллу оставалось только надеяться, что леди Кантуэлл не разочарует ее.

Молодой лакей открыл дверь.

— Доброе утро, — сказал он.

Уилл протянул ему визитную карточку — лакей немедленно отступил назад, давая ему войти.

— Пожалуйста, входите, ваша светлость. Леди Кантуэлл ждет вас обоих.

— Очень хорошо. — Уилл все еще не осознавал, что особое к нему отношение объясняется тем, что он герцог. Он взял руку Элизабет и почувствовал, что она дрожит.

— Как вы?

Она вздохнула.

— Я вдруг немного занервничала.

Он похлопал ее по руке.

— Это можно понять.

Они вместе поднялись по ступенькам в гостиную графини. Леди Кантуэлл ждала их, сидя в большом зеленом кресле.

— Пора, пора. Я жду уже много часов.

Уилл взглянул на часы — на них был всего час пополудни. Как долго старая леди ждала их?

— Садитесь, ваша светлость. Я слишком стара и не могу тянуть шею, чтобы видеть вас.

Уилл хмыкнул, услышав такое требование.

— Да, мэм.

Он сел, на большой диван поближе к леди Кантуэлл, а Элизабет села рядом с ним.

— Так у вас есть информация, которая может помочь леди Элизабет?

— Тсс, тсс, ваша светлость, — зашикала она. — Сидуэлл, закройте дверь. — Леди Кантуэлл подождала, когда дверь гостиной закроется, а потом продолжила: — Сначала чай. Леди Элизабет, пожалуйста, налейте всем чаю.

— Да, мэм. — Элизабет разлила чай по чашкам и снова села на диван.

— А теперь, Элизабет, — медленно заговорила леди Кантуэлл, — прежде чем мы начнем, вам следует знать, что все сказанное здесь я буду хранить в строгой тайне. Насколько я знаю, вас обеспокоило оставленное вам наследство?