— Прежде всего, уйдем с этого треклятого солнца.

Он повел их в деревню — не более двух дюжин глинобитныхдомишек, окружавших колодец, расположенный на спекшейся от солнца центральнойплощади. Спархок лениво гадал, ходят ли здешние женщины к колодцу впредрассветном серо-стальном свете, как ходили рендорские женщины в Кипприа, идвижутся ли они с той же танцующей грацией. Потом, непонятно почему, он подумало том, как поживает Лильяс. Афраэль наклонилась к нему со спины Чэль.

— Как не стыдно, Спархок, — прошептала она.

— Ты же знаешь Лильяс, — невозмутимо ответилон, — а значит, понимаешь, что она не из тех женщин, которых можно забыть,даже если очень этого хочется.

Единственным приличным строением в деревне был полицейскийучасток, зловещего вида каменное здание с решетками на окнах. На лице Канзатабезупречно изобразилось раскаяние.

— Вид не слишком гостеприимный, лорд Вэнион, —виновато проговорил он, — но зато самое прохладное место в этом свиномзагоне.

— Может быть, убьем его и покончим с этим? —прошептал Бевьер Спархоку по-стирикски.

— Не будем спешить, — ответил Спархок. — Намтак или иначе нужно дождаться приятеля Афраэли — кто бы он там ни был — так чтоне стоит подгонять события.

— Я распорядился приготовить для вас угощение, —сказал Канзат Вэниону. — Входите, прошу вас. Солнце печет невыносимо.

Рыцари спешились и вслед за полицейским вошли в просторныйзапыленный кабинет. У стены стоял длинный стол, заставленный блюдами с ломтикамидыни и фигами, а также кувшинами с угощением иного рода.

— Фрукты и дыни здесь не так приятны на вкус, как вМатерионе, — извинился Канзат, — но здешние вина вполне приемлемы.

— Благодарю, Канзат, — покачал головойВэнион, — но мы только час назад завтракали и пока еще сыты.

Мгновенное раздражение скользнуло по лицу тамульца.

— Тогда я распоряжусь, чтобы о ваших конях достойнопозаботились, и отправлю гонца в посольство сообщить о вашем прибытии. —Он повернулся и вышел.

— Не могла бы ты обеспечить нам уединение,дорогая? — по-стирикски обратился Вэнион к Сефрении.

— Конечно, — улыбнулась она. Затем быстро сплелазаклинание и выпустила его.

— Когда-нибудь ты непременно должна научить меня этомузаклинанию, — сказал он.

— Чтобы ты мог обходиться без меня? Ни за что, любимый.

— Похоже, мы застали их врасплох, — заметилБевьер. — У Канзата даже не было времени стесать шероховатости с тойгрубой лжи, которую он нам преподнес.

— На твоем месте я бы поостерегся, — сказал УлафКелтэну, который потянулся было к кувшину с вином. — Скорее всего отпервого же глотка ты свалишься без чувств, как бревно.

Келтэн с сожалением отодвинул кувшин.

— Пожалуй, ты прав, — неохотно согласился он.

— Стало быть, мы пленники, — вздохнулТелэн. — Весьма печально. Я всю жизнь воровал, а под арестом оказалсятолько сейчас.

— То, что угощение скорее всего отравлено, немногоусложняет дело, — проворчал Улаф. — Если не считать этого, Канзатоказался нам чрезвычайно полезен. Он посадил нас в самое крепкое здание во всейдеревне, да еще весьма неосмотрительно забыл нас разоружить. Мы сможемпродержаться здесь столько, сколько понадобится.

— Ты мошенник, Улаф! — рассмеялся Бевьер. —Тиниен прав. Ты делаешь вид, будто ненавидишь осады, но всегда именно ты первымпредлагаешь готовиться к осаде.

— Настоящий друг не стал бы говорить об этом прилюдно.

— Я смогу, если дело дойдет до худшего, добытьводу, — сказала Сефрения, — однако давайте не будем опережатьсобытия. — Она наклонилась к Флейте и подняла ее на руки. — У тебя небыло новых намеков насчет того, кого мы ждем? Флейта покачала головой.

— Пока ничего важного. Впрочем, я думаю, что он уже впути.

— Замечательно. Это место не слишком-то приятное.

— У меня есть мысль, мои лорды, — сказалБерит. — Что если нам пригласить Канзата присоединиться к нашей компании —просто в качестве предосторожности? Если кому-то придет в голову штурмоватьздание, присутствие Канзата, быть, может, направит его мысли в другую сторону.

— Отличная идея, — согласился Улаф. Канзат,однако, не вернулся. День тянулся бесконечно, и рыцари постепеннозабеспокоились.

— Он тянет время, — сказал наконец Келтэн. —Либо он ждет подкрепление, либо надеется, что нам захочется пить.

— Нам просто нужно подождать, Келтэн, — сказалаФлейта. — Тот, кто присоединится к нам, уже в пути.

— А, так это скачки! Можно сидеть здесь и биться обзаклад, кто придет первым — наш новый спутник или Канзатово подкрепление.

— Что ж, можешь так и считать, если тебе хочется.

Прошло около двух часов после их прибытия в Нарсет, когда надороге, ведущей в Кинестру, появился большой отряд. Впереди на вороном игривомжеребце ехал всадник в розовой тамульской мантии. За ним следовали атаны.

— На чьей стороне атаны? — спросил Телэн.

— Это зависит от того, дошел ли сюда приказ изМатериона не подчиняться министерству внутренних дел, — ответил Халэд.

— Дело может оказаться еще запутанней, — заметилВэнион. — В Материоне между министерством внутренних дел и министерствоминостранных дел существует стойкая неприязнь, а Канзат намекал, что у неговесьма тесные отношения с послом Таубелем.

— Это может означать, что наши враги проникли и введомство Оскайна, — обеспокоенно нахмурясь, вставил Бевьер.

— Через минуту мы все узнаем, — сказал Берит,который стоял у окна, наблюдая за тем, что происходит на площади. — Изздания только что вышел Канзат.

Все сгрудились у окон.

Приветственная усмешка Канзата тотчас увяла.

— Что ты здесь делаешь, Итайн? — резко спросил ону тамульца, восседавшего на вороном коне. — Я посылал за послом Таубелем.

Человек в розовой мантии осадил коня. Глаза его смотрелипочти сонно, на лице застыло надменное выражение.