— Дэльфийская? Что это значит?

— В литературе сияющие именуются дэльфами, —пояснил Итайн, — а мифический город, в котором живут дэльфы, называетсяДэльфиус.

— Красивое название.

— В том-то и беда, как мне думается. Тамульцы народсентиментальный, и мелодичность этого названия застилает слезами глаза нашихтретьесортных поэтов и изрядно замутняет их мозги. Они отбрасывают болеенеприятные стороны предания и изображают дэльфов простым пастушеским народцем,который стал жертвой чудовищного недоразумения. За минувшие семь столетий этистихоплеты обрушили на нас неимоверное количество безвкусных пасторалей инезрелых эклог. Они изобразили дэльфов лирическими пастушками, которые сияют,как светлячки, и в тоске бродят по лугам и долам, драматически страдая отнеутоленной любви и высокопарно изрекая высокопарности касательно ихпредполагаемой религии. Академический мир привык рассматривать дэльфийскуюлитературу как дурную шутку, которая слишком затянулась.

— Это отвратительно! — с непривычной для неегорячностью объявила Сефрения.

— Ваше критическое чутье делает вам честь, дорогаяледи, — улыбнулся Итайн, — но, думается мне, сам выбор именно этогослова чересчур высоко ставит этот жанр. Я бы сказал, что дэльфийская литературанезрела и сентиментальна, но, право, не стоит настолько принимать ее всерьез,чтобы ненавидеть ее.

— Дэльфийская литература — это лишь маска, за которойпрячется наиболее злокозненная разновидность ненависти к стирикам! —отрезала Сефрения тем тоном, который обычно приберегала для ультиматумов.

Судя по всему, Вэнион был так же озадачен ее неожиданнойвспышкой, как Спархок и прочие рыцари. Он огляделся, явно в поисках возможностисменить тему.

— Дело идет к закату, — заметил Келтэн, вовремяпридя к нему на помощь. Восприимчивость Келтэна порой просто изумлялаСпархока. — Флейта, — продолжал Келтэн, — ты не собираешьсяустроить нас на ночь возле какой-нибудь местной лужи?

— Оазис, Келтэн, — поправил его Вэнион. —Местные жители называют их оазисами.

— Это их личное дело. Пусть себе зовут, как хотят, а ужя всегда отличу лужу от чего-то более пристойного. Если мы намерены и дальшепередвигаться старомодным способом, надо бы уже подыскивать место для ночлега,а там, к северу, на вершине холма как раз маячат какие-то развалины. Сефрениявыжмет для нас воду из воздуха, и, если мы заночуем в этих руинах, нам непридется всю ночь давиться запахом вареной собачатины, как бывает всегда, когдамы становимся лагерем неподалеку от местной деревни.

— Сэр Келтэн, — со смехом сказал Итайн, —кинезганцы не едят собак.

— Я бы не поклялся в этом, не пересчитав прежде всехсобак в какой-нибудь деревне — до и после завтрака.

— Спархок! — Халэд грубо тряс своего господина заплечо, приводя его в чувство. — Там, снаружи, какие-то люди!

Спархок отбросил одеяло и перекатился на ноги, потянувшисьза мечом.

— Сколько? — шепотом спросил он.

— Я видел дюжину или около того. Они крадутся ползкомсреди валунов у дороги.

— Разбуди остальных.

— Хорошо, мой лорд.

— Только тихо, Халэд. — Оруженосец одарил егонеприязненным взглядом. — Извини.

Развалины, в которых они разбили лагерь, когда-то быликрепостью. Грубо отесанные камни были сложены без малейших признаков известки.Песок и пыльный ветер за минувшие столетия отполировали массивные камни доблеска и округлили их края. Спархок прошел по бывшему внутреннему двору кобрушенной стене на южной стороне крепости и выглянул на дорогу.

Густой туман, наползший ночью, заслонил небо. Спархоквсматривался в дорогу, мысленно проклиная тьму. Затем он услышал слабый шорохпо ту сторону обрушенной стены.

— Спокойно, — прошептал Телэн.

— Где ты был?

— Где же еще? — Мальчик перебрался через стену иприсоединился к пандионцу.

— Ты опять брал с собой Берита? — едко осведомилсяСпархок.

— Нет. С тех пор, как Берит стал носить кольчугу, онпроизводит слишком много шума, да и честность ему, как правило, мешает.

Спархок что-то проворчал.

— Ну? — спросил он.

— Ты не поверишь, Спархок.

— Может быть, мне удастся тебя удивить.

— Там опять киргаи.

— Ты уверен?

— Я их не расспрашивал, но выглядят они точно так же,как те, на которых мы наткнулись к западу от Сарсоса. На них эти смешные шлемы,старомодные доспехи и дурацкие юбочки.

— По-моему, их называют «кильты».

— Юбка есть юбка, Спархок.

— Они заняты чем-то важным?

— Хочешь сказать, строятся ли они для атаки? Нет.Думается мне, это разведчики. У них ни копий, ни щитов, и они много ползают набрюхе.

— Пойдем, поговорим с Вэнионом и Сефренией. Онипересекли усыпанный каменным крошевом внутренний двор древней крепости.

— Наш юный вор снова нарушает приказы, — сказалдрузьям Спархок.

— Ничего я не нарушал, — возразил Телэн. — Тыведь не приказывал мне не ходить смотреть на этих людей, так как же ты можешьменя обвинять в нарушении приказа?

— Я не давал тебе приказа касательно этих людей, потомучто не знал, что они там.

— Признаться, это слегка упростило мне дело.

— Наш блуждающий мальчик уверяет, что люди, крадущиесявнизу у дороги, — киргаи.

— Кто-то из наших врагов опять самоуправствует впрошлом? — предположил Келтэн.

— Нет, — сказала Флейта, слегка приподняв голову.До сих пор девочка крепко спала на руках своей сестры. — Киргаи у дорогитакие же живые, как и вы. Они не из прошлого.

— Но это невозможно! — возразил Бевьер. —Киргаи вымерли.

— Правда? — отозвалась Богиня-Дитя. —Поразительно, как они сами этого не заметили. Поверьте мне, господа, ужкто-кто, а я знаю: киргаи, которые ползком движутся к вам, — самые что нина есть современные.

— Божественная, — непререкаемым тоном проговорилИтайн, — киргаи исчезли с лица земли десять тысяч лет тому назад.