– Не сейчас. – Дух раздраженно махнул рукой. – Ее адвоката до сих пор нет. Если он не появится в течение пятнадцати минут, то начинаем снятие пальчиков и все такое. Это важнее. После обеда можешь забрать ее в исповедальню.

Саша в очередной раз просматривала текущие материалы дела. Несмотря на муравьиного упорства труды Джекила на месте преступления, список вещдоков оказался короток. Гильза от пистолета 8-го калибра, предположительно газового, каким-то умельцем переделанного в огнестрельный. Следователи распространили по городу слух о том, что разыскивается такой тип пистолета. К сожалению, как никогда, ни одна из шестерок не поддалась искушению заработать несколько сотен. Был еще, правда, отпечаток папиллярных линий указательного пальца правой руки, взятой с ручки входной двери, – единственный, который годился для идентификации, но он точно так же мог принадлежать медикам и полицейским, как и жертвам. Пока было известно лишь то, что отпечаток не принадлежит Люции. Ее отпечатки имелись в базе.

Рядом с трупом Янека Вишневского были обнаружены ключи от «Иглы» и «Игольницы»; одно из колечек было обмотано ярко-розовой нитью мулине – любимый цвет Люции. Залусской казалось странным, что именно полиция увидела здесь связь с подозреваемой. Некоторым мужчинам кажется, что они прекрасно разбираются в женской логике. Хозяин ботинка, отпечаток которого был оставлен перед входом в клуб, тоже не установлен. Наконец, имелась еще голубая перчатка с заклепками. Дамская митенка из тонкой кожи, размер М. Вплоть до недавнего времени она была, наверное, очень стильной вещью. Сейчас помятый и перепачканный некой бурой субстанцией аксессуар напоминал грязную ветошь. Не считая гильзы, это было главное вещественное доказательство. Сначала возникло предположение, что перчатка принадлежит жертве. Но вторая перчатка, скорее всего составляющая пару первой, обнаружилась в квартире Ланге. Джекилу удалось снять с перчатки образцы крови жертв, а также кровь третьего, неизвестного пока человека. Немного, всего каплю. Снимать отпечатки папиллярных линий с такого материала не было смысла, они все равно не годились бы для сравнения. Но запаха и биологических следов было достаточно. Все с надеждой ждали результатов анализа ДНК. Если они совпадут с генетическим кодом Люции, им, возможно, удастся избежать громкого судебного процесса под прицелом СМИ, присутствия которых можно было ожидать уже на ближайшем заседании. Занимательной игры под названием «бабушка надвое сказала», то есть судебного разбирательства, боялись все. Убийство публичного человека всегда вызывает резонанс, поэтому в течение всего судебного процесса это дело будет главной новостью всех СМИ. Духновскому звонили сверху, наблюдали за каждым его действием. Сегодня умничал даже пресс-секретать. Все твердили ему одно и то же, как будто Дух работал здесь первый день: «Мы не имеем права на ошибку».

– Я или докажу вину этой барменши так, что комар носа не подточит, или мы все получим по ушам. Нельзя довести дело до показательного судебного процесса, – заявила прокурор Зюлковская. Она делала все, чтобы как можно быстрее бросить Люцию на растерзание прессе. Утверждала, что всегда найдется какой-нибудь доброжелатель, готовый донести на эксцентричную подругу. Хорошо, что ее начальник Ежи Межевский запретил проведение пресс-конференции прежде, чем будут готовы результаты ДНК-тестов.

– Чем дольше нам удастся держать эту информацию в тайне, тем лучше для следствия.

Дух вздохнул с облегчением: среди обвинителей все еще попадаются здравомыслящие люди. Он относился к Межевскому с уважением, поскольку считал его лучшим прокурором Польши.

– Лялька, откуда я тебе возьму точные доказательства? – возмутился Духновский. Ему не хотелось долгих объяснений. Он был в два раза старше ее. Ведь она была там, видела все это. – Тот, кто стрелял в певца, не оставил почти никаких следов, а если даже и были какие-нибудь, то их затоптали приехавшие полицейские и медики, которые спасали жизнь Изы Козак. Все преступление совершилось за каких-то пятнадцать минут, и убийца удалился из клуба очень быстро, никто не видел его и не слышал. Это означало, что у него или были сообщники, или что-то важное упущено из виду. Невидимых людей не бывает.

– Я о том и говорю! – ухватилась за эту гипотезу прокурорша. – Ланге хорошо ориентировалась в клубе и близлежащем районе. Знала, где они держат деньги. У нее был конфликт с жертвой. Купила ствол на черном рынке. Вошла, выстрелила, убежала. Может, и был какой-то сообщник, который стоял на шухере. Прижмите ее!

– На каком черном рынке? – Духновский схватился за голову. – Этот ствол стар, как каменный уголь. Даже мне вряд ли удалось бы найти такое.

– Вот вам ордера на обыски везде, где потребуется. Проверьте ее квартиру, родителей, любовников. Где-то же она должна была спрятать этот пистолет, – напирала Зюлковская.

– Дитя мое, не учи меня, как мне проводить расследование! – не выдержал Духновский. – Я делаю все возможное и работал в этой фирме, когда ты еще писала в памперсы. Собственно, даже когда еще не было памперсов, я уже бегал на осмотры мест преступления.

Он хотел бросить трубку, но сдержался, боясь, что и так перегнул палку. Прокурор проглотила обиду, она была профессионалом и знала, насколько неблагодарна ее роль. Эдита отдавала себе отчет в том, что работает с лучшим следователем отдела. Дух, хотя часто бывал резок и не слишком приятен в общении, хорошо разбирался в том, что делает. Собственно, все то, что она сочла нужным, было сделано в самом начале. Тетка задержанной чуть не лишилась чувств при виде нескольких полицейских в штатском, которые еще в тот самый день ворвались в ее квартиру на Хельской. Тетка клялась, что не видела племянницу уже несколько недель, но они все равно прошмонали бывшую комнату Люции и все остальные помещения в квартире. Пистолет найден не был.

Собственно, никто на положительный результат и не рассчитывал. Каждый убийца знает, что оружие лучше всего разобрать на части. Следователи предположили, что ствол закопан в лесу, дюнах либо выброшен в море. Обыскали залив и территорию вокруг волнореза, но нашли только кучу металлолома и несколько трупов животных. Между делом организовали ночлег в вытрезвителе паре подмерзших забулдыг. Наконец, сделали ставки на допрос свидетелей. Надеялись на то, что в Пасху кто-то все-таки должен был видеть девушку, выбегающую из «Иглы». Может, кто-то слышал выстрелы? Допросили всех жителей соседних домов, постучали в каждую квартиру. Никто, ничего. Пришлось смириться с тем, что люди были слишком заняты праздничными хлопотами и отсутствием электричества, чтобы заметить убегающую барменшу, пусть и с пистолетом в руке. Одиннадцать человек чуть ли не сутки потратили на просмотр всех доступных видеозаписей мониторинга. Как оказалось, тем утром, кроме примерных христиан, в основном пенсионного возраста, на улицах не было никаких других прохожих.

– Только толпы бабок в мохеровых беретах, – услышал Духновский. Он без энтузиазма просматривал список установленных личных данных людей, возвращавшихся с мессы в районе улиц Пулаского, Монте-Кассино, Бема, Шопена или Хроброго. Проверили все проезжавшие там автомобили. Их тоже было немного. Большинство – приезжие или городские службы. Было решено, что убийца, видимо, удалилась пешком, между домами.