– Нет, не надо, – ответил Хэл.

Две сестры выкатили каталку. Из-под белой простыни струился, рассыпаясь по подушке, каскад черных волос.

Хэл не встал. Чуть покачиваясь в кресле, он лишь тихо застонал:

– Жанетта, Жанетта! О, если бы твоя любовь ко мне была сильнее страха открыться…

Перед Белым Домом шумела, кричала и ржала толпа. Визжали женщины, гудели мужчины. Детских дискантов слышно не было – детей оставили дома под присмотром не достигших полового созревания старших братьев и сестер. Не для детей было ожидаемое ночью зрелище. Они не поняли бы обрядов, торжественных, священных, совершаемых во имя Великой Белой Матери.

Да и небезопасно было бы им сегодня. Столетия тому назад (считая от сегодняшнего, 2860 года по старому стилю) детям разрешалось присутствовать. И многие погибали, в буквальном смысле разорванные на куски в час безумств.

Сегодня и взрослым небезопасно. Всегда бывали серьезно изувечены и даже убиты многие женщины. Всегда множество мужчин оказывалось жертвами толпы пускающих в ход ногти и зубы женщин, вырывающих мужские гениталии и бегающих потом по улицам, размахивая трофеями в воздухе или зажав их в зубах, неся на алтарь Великой Белой Матери в Храм Темной Земли.

На следующей неделе, в шабаш Пятницы, одетые в белое Уста Матери, жрецы и жрицы, упрекнут выживших за излишнее усердие. Но ничего страшнее суровых слов чересчур ярых поклонников богини не ждало, да и те не всегда на них обрушивались. Кто может обвинить человека, воистину одержимого Богиней? Да и чего могли ожидать Уста? Разве не каждый раз при рождении героя-Солнце, он же Царь-Лось, происходило одно и то же? Ну, разумеется, Уста знали, что следовало успокоить почитателей, дабы те вернулись к нормальной жизни. Слушай, молись и забудь. И жди следующего раза.

Да и жертвам не на что было жаловаться. Их похоронят в гробнице, над ними произнесут все положенные молитвы и принесут в жертву оленей. Духи убитых напьются крови жертв и будут трижды благословенны в веках.

Окровавленное солнце скользнуло за горизонт, внезапно в шепоте сумерек надвинулась ночь. В толпе стало тише – представители великих братств выстроились вдоль Пенсильвания-авеню. Началась страстная перепалка между вождем братства Северного Оленя и вождем Лосей. Каждый требовал, чтобы парад открыло его братство. Разве не были оба они пантоносцами? Разве не панты носил в этом году герой-Солнце?

Джон Ячменное Зерно, одетый согласно ритуалу с головы до ног в зеленое, багроволицый, попытался, шатаясь, решить их спор. Как всегда, он к ночи уже был слишком пьян, чтобы ясно говорить или хотя бы понимать собственную речь. Немногие удавшиеся ему членораздельные слова лишь подлили масла в огонь. Гнев вождей разгорался тем жарче, что каждый был не на шутку пьян. Они даже схватились за рукоятки ножей, хотя и отлично знали, что не посмеют обнажить оружие в этот час.

Чтобы уладить дело, свои посты покинул отряд Почетной Стражи Белого Дома. Высокие девушки в конических шлемах, сиявших в свете факелов, отошли от портика. До пояса спадали их волосы, и сияли белые одежды. У каждой в одной руке был лук, в другой – стрела. Они, в отличие от прочих девственниц Вашингтона, обнажали только одну грудь – левую. Другую – то есть отсутствие другой – скрывало платье. По традиции лучницы Белого Дома с радостью жертвовали одной грудью, чтобы ничто не препятствовало владению луком. Это увечье не мешало найти мужа после окончания службы. Сегодня, после того как герой-Солнце заронит в них божественное семя, они смогут выбирать себе мужей. И человек, чья жена – одногрудая лучница Почетной Стражи, будет гордиться этим всю жизнь.

Начальница лучниц спросила о причине беспорядка. Выслушав обе стороны, она с неудовольствием сказала:

– Впервые на моей памяти все организовано настолько скверно. Похоже, нам нужен новый Джон Ячменное Зерно.

И тут же рукой, державшей стрелу, показала на вождя братства Лося:

– Ты поведешь парад. И тебе с твоими братьями будет оказана честь вынести героя-Солнце.

Вождь Северных Оленей был либо храбр, либо не отличался умом. Он тут же стал протестовать:

– Мы пили вчера с Джоном Ячменное Зерно, и он сказал мне, что честь будет оказана Северному Оленю! Я требую ответа, почему нам предпочли Лосей!

Окинув дерзкого холодным взглядом, начальница отряда наложила стрелу на тетиву. Но ее достаточно хорошо обучали, чтобы так вот, запросто пристрелить одного из вождей могущественного братства Северного Оленя.

– Должно быть, Ячменным Зерном владел не тот дух, которым наделяет его Богиня, – сказала она. – Эскорт Лосей для героя-Солнце планировался заранее. Разве герой-Солнце – не Лось? Разве не зовут его Стэггом – «Лосем» на священном языке наших предков? Знаешь ли ты, что стэггом зовем мы самца Лося, и всего лишь быком – самца Северного Оленя?

– Это правда, – ответил глава Северных Оленей, все еще бледный с той самой минуты, как стрела легла на тетиву. – Не надо было мне слушать Джона Ячменное Зерно. Но вообще-то была очередь Северного Оленя. В прошлом году – Львы, в позапрошлом – Агнцы. Была точно наша очередь!

– И так бы оно и было – если бы не это.

Она показала на что-то за его спиной, махнув рукой в сторону Пенсильвания-авеню. Он обернулся.

Улица через шесть кварталов от Белого Дома неожиданно обрывалась башней бейсбольного стадиона. Но даже над этой башней возвышался сияющий стальной шпиль корабля – зрелище, не виданное здесь уже семьсот шестьдесят лет. Лишь месяц назад, в конце ноября, в громе и пламени появился он в небе и приземлился в центре бейсбольного парка.

– Ты права, – ответил вождь Северных Оленей. – Никогда доселе не спускался к нам герой-Солнце с небес, посланный самой Великой Белой Матерью. И это она выбрала, членам какого братства выпала честь называться его братьями, когда дала ему имя Стэгг.

Он отошел, чтобы встать во главе своих людей – и как раз вовремя.

От Капитолия, который был теперь всего в шести кварталах от Белого Дома, донесся крик. Толпа застыла как парализованная, и побледнели лица мужчин. У женщин расширились глаза от желания, ожидания, возбуждения. Несколько женщин упали на землю, стеная и содрогаясь. Снова крик, – и теперь каждому было видно, что он рвется из глоток ватаги молодых девчонок, сбегающих по ступеням Конгресса.

Это были жрицы – недавние выпускницы богословского колледжа Вассар. Из-под высоких конических шляп с узкими полями до бедер свисали распущенные волосы, груди были обнажены, как у всех девственниц, но этим девчонкам нужно было служить на пять лет больше, чтобы заработать право на ношение лифчика матроны. Не для них сегодня семя героя-Солнца – им выпало лишь открыть церемонию. Они были одеты в белые юбки-колокола, растопыренные множеством нижних юбок. У некоторых юбки были подпоясаны живыми и шипящими гремучими змеями. У других смертоносные твари свешивались с плеч. У каждой в руках был десятифутовый бич из змеиной кожи.