– Просто отпустите ее! Для вашего же брата лучше, если она уедет! Умоляю! А Фрэнка мы спрячем!

Я ухватила Митру за шиворот, подняла с колен.

– Печешься о ней?

– Нет! Нет! Я не хочу вашей крови! Все это может закончиться большим несчастьем! Не надо… умоля-а-аю! Она… она же не просто так «неприкасаемая» генерала! Она… ведь это она обожгла ему лицо и лишила глаза!

Ясно. Какая-то бешеная… Ну ничего, ничего!

– Считаешь, испугала меня? – Рукоятка папенькиного меча легла в ладонь.

Мой сумасшедший вид поверг студентку в трепет, гримаса ужаса застыла на личике.

– Веди меня к брату, если не хочешь, чтобы я начала с тебя.

Вряд ли я осуществила бы свою угрозу, но гнев требовал выхода.

В ответ на эту потребность сталь в ладони нагрелась, и я ощутила отток энергии из ауры. На сердце сразу полегчало.

Сглотнув и смахнув слезы, Митра неуверенно вышла в коридор. Закинув оружие за спину, я последовала за ней.

Аэродром Тиреграда. «Ржавь»

Флориан Келерой

Митра хотела нанять конный экипаж. Ишь что удумала. Его пришлось бы ждать полчаса, а я не собиралась давать ее сестре фору и выбрала велоповозку. Двое юношей живо довезли нас до причальной мачты. Пока ехали, я едва не спеклась от жары в своей мантии, маске и очках, так и подмывало содрать все это с себя, но нельзя!

Тем временем Митра окончательно сникла, перестала уговаривать меня пощадить Эдварду, она будто выдохлась, сдалась обстоятельствам и теперь обреченно дожидалась развязки всей этой неприятной истории.

…В непроглядном промышленном тумане аэродром выглядел призрачным, нереальным. Силуэты ангаров и башен выдвигались из сизого марева и вновь растворялись в нем, пустынные дорожки терялись во мгле, кое-где горели фонари. Навстречу нам попалось несколько человек в тяжелых плащах с капюшонами, вдалеке по рельсам проехала грузовая платформа, а над головой прогремели двигатели невидимой в смоге летающей машины.

Но по сторонам я почти не смотрела, опасалась потерять из виду свою проводницу. Кто знает, вдруг негодяйка рискнет завести меня куда-нибудь в этом лабиринте и скрыться? Впрочем, учитывая похищение Виолы, все это могло оказаться одной огромной ловушкой.

Когда из дымки вырос рекламный щит с изображением темнокожей мымры с клеймом, отдаленно похожей на мою студентку, я поняла, что мы пришли. На двери, под сваренной из чугунных жердей вывеской «Ржавь», висела табличка «Закрыто до вечера». Не скажешь, что здесь можно жить постоянно, в этом техническом бараке с блестящей железной крышей, ржавыми трубами по периметру. Но сбоку, чуть выше уровня первого этажа виднелось неприметное приоткрытое окошко.

– Идемте скорее. – Митра вставила ключ в замочную скважину.

Внезапно на нас налетел порыв горячего пустынного ветра. Стекла очков и кожу царапнул мелкий раскаленный песок. Глухой мглистый полог ненадолго рассеялся, приоткрыв взору залитые слепящим светом красные барханы, нависшие над аэродромной полосой.

– Госпожа, времени мало, погода уже меняется!

Нахмурившись, я еще раз всмотрелась в портрет кудрявой певицы. А взгляд-то у нее какой говорящий – высокомерный, дерзкий, знаю я таких фиф, обычно с ними не получается договориться по-хорошему.

Я вошла в клуб и сняла очки с маской. Помещение внутри пустовало. Занавес прикрывал сцену, слева находилась барная стойка, столы были сдвинуты к правой стене, а около выхода стоял огромный короб с мусором – обломками стульев и битой посудой. Кто-то уже успел прибрать помещение после ночной драки.

– Следуйте за мной. – Митра направилась к неприметной дверце, за которой обнаружился коридор, упиравшийся в то самое окно, замеченное с улицы. Но до него она не дошла, а открыла очередную дверь. – Сюда.

Окинув студентку предостерегающим взором, я осторожно заглянула в проем. И тут же увидела валявшегося на полу Фрэнка.

Мое мнимое спокойствие немедленно заместила ярость. Как они посмели?! Я метнулась вперед, приземлилась рядом с братом. Какой бледный! А если уже поздно?! Что надо делать? Потрогала пульс. Он был… Слава богам!

Ухватившись за рубашку, изо всех сил дернула Фрэнка на себя, ткань затрещала, порвалась, но мне тем не менее удалось перевернуть его с бока на спину.

– Эй… слышишь меня?! – похлопала я младшего по щекам. – Очнись же!

В нос ударил запах ядреного перегара. Митра наблюдала за моей возней отстраненно, не пытаясь помочь. И вот Фрэнки тихо застонал, медленно открыл покрасневшие глаза.

– Фло…

Ура! Главное, он пришел в себя!

Вскочив на ноги, я внимательно осмотрела комнату, заваленную тряпками, коробками с пластинками, какими-то склянками и окровавленными бинтами.

В противоположном углу, в высоком кресле у зеркала, закинув тяжелые ботинки на дорожную сумку, вальяжно развалилась Эдварда Ифьен – точная копия себя с плаката, только уже без клейма. Со снисходительным интересом она взирала на меня, словно была царицей, а я сбродом у ее ног.

Жар опалил душу, потек по телу, наполнил каждую его клеточку, расслабил мышцы, кровь зашумела в ушах. Передо мной потенциальный противник! Плечи расправились сами собой, несколько боевых структур навелись на воленстирку, выбирай любую – гравитационную, огненную с электрической начинкой или просто спусти чистую силу.

– Привет, – произнесла я на местном и улыбнулась так доброжелательно, словно встретила близкую подругу. Хотелось обнять ее за шею, крепко-крепко… и не отпускать.

Эдварда улыбку вернула.

– Привет, – ответила она по-регесторски, не стесняясь своего безобразного акцента.

Такие вообще ничего не стесняются. Пренебрежение сквозило в каждом ее жесте, в плавных движениях. Отбросив со лба мелко завитые кудри, певичка грациозно встала, на круглых бедрах скрипнули кожаные штаны, летная куртка зазвенела цепочками.

Мы следили друг за другом неотрывно, в пространство комнаты словно взрывоопасный газ закачали, одна искра – и все здесь взлетит на воздух.

– Не понимаю, – нараспев продолжила она. – И чем ты так полюбилась Митре? Раз ради тебя она решила предать меня? Обычная бледная моль… ничего особенного. Впрочем, сестренка всегда восхищалась пустоголовыми имперскими куклами. – Выразительный взгляд устремился мне за спину.

И за оскорбление тоже придется ответить.

– Но она еще наивна и не понимает – мы люди другой крови и другой судьбы, не такой, как ваша, и если хотим выжить, должны стать сильными, а для этого надо прекратить якшаться со слабаками и побороть глупые чувства и сомнения. Иного пути нет! – Сей пафосный монолог предназначался Митре, – А ты… Спасибо за услугу, теперь же забирай свой мешок с салом и проваливай. Может, тебе еще удастся спрятать его в какой-нибудь грязной дыре, куда Люго побрезгует сунуться.