К Севастополю прикипела целая вражеская армия – 11-я немецкая, состав которой колебался от 7 до И дивизий, в том числе румынские. Она очень нужна была гитлеровскому командованию в Донбассе и Приазовье, чтобы ударом в излучину Дона пробиться к Волге и на Кавказ. Но немцам не хватило сил осуществить эту цель плана «Барбаросса». Таким образом, Севастопольская оборонительная операция уже в самом начале приобрела другую, более крупную значимость и крупномасштабную оперативную цель: отвлекая с главного восточного направления (к Волге и на Кавказ) крупную вражескую группировку войск, приковать ее к Севастополю на долгое время и этим облегчить положение наших войск Южного фронта в задержании продвижения немецких войск на восток и к Кавказу. Что и было достигнуто благодаря доблестным защитникам Севастополя.

Было бы упрощением и умалением роли Севастополя продолжать считать, что мы тратим такие огромные силы и средства, несем большие потери и бьемся за Главную базу, какой она перестала быть с момента ухода оттуда корабельного флота.

В это время наштафлота Елисеев совместно с армейскими военачальниками продолжал готовить десантную операцию.

Мы находились под сильным впечатлением от успехов наших войск под Москвой, отпала тревога за столицу, врага теснили на запад. А тут у нас самих большая радость: успешно отражен второй, декабрьский вражеский штурм Севастополя. А в канун нового – 1942-го – года произошло исключительное по своей важности и масштабности событие. Черноморский флот силами Азовской флотилии, которой командовал контр-адмирал С.Г. Горшков, начал высаживать 51-ю армию генерала В.Н. Львова на Керченский полуостров. Прорыв в прикрытый боновыми воротами порт кораблями, а затем и транспортами, и высадка войск на причалы, стремительный захват порта и города под ударами врага – это была предерзкая морская операция, создавшая славу военным и торговым морякам.

За Феодосийскую операцию последовала благодарность Верховного Главнокомандующего.

В Феодосии противник оказал сильное сопротивление, ведя массированный огонь по кораблям и транспортам из орудий и минометов, и наши понесли потери в людях и судах.

По возвращении кораблей в Поти мы узнали подробности. И мне было приятно услышать знакомые имена отличившихся в этой операции. Похвально действовали канонерские лодки капитанов 3-го ранга Г.В. Катунцевского, П.М. Покровского, Л.С. Шика, катера охотники 8-го дивизиона и дивизиона Г.М. Гнатенко. Выше всякой похвалы, как всегда, действовал крейсер «Красный Крым» и его командир капитан 1 – го ранга А.И. Зубков. В ночь на 29 декабря он лихо, искусно, в темноте подвел вплотную к порту крейсер и, как было намечено, стал на якорь, точно в пятистах метрах от мола, чтобы на коротком плече быстро высадить десант. На большом корабле – так мог сделать только он. Да, во всем, что касалось управления маневрами корабля, Зубков считался на флоте суперасом.

Не впадая в мистику, скажу прямо: он обладал какой-то чудодейственной интуицией, подкрепленной быстро срабатываемыми в его мозгу расчетами, и у него мгновенно рождалось решение. Он точно знал, в какой момент, где и какую подать команду на руль и в машины, чтобы корабль проделал самый оптимальный маневр для атаки, уклонения, швартовки, постановки на якорь и бочку. В бою, совместном плавании, при швартовке не будешь непрерывно заглядывать в книжку или постоянно орудовать приборами, чтобы совершить тот или иной маневр, особенно в стесненных условиях: в узкости, вблизи кораблей – здесь командира выручает глазомер, как природный дар, развитый и закрепленный опытом и наукой.

Во всем этом можно найти объяснение: почему из всех крейсеров единственный «Красный Крым» не получил за вою войну ни одного серьезного повреждения, хотя он постоянно сражался в самых горячих точках. Конечно, тут и выучка, отвага экипажа (как результат деятельности командира), тут и кусочек военного счастья (зависящего от действий командира), но главное в успехе шло от командира корабля, от его умения, отваги, способностей вести за собой людей.

Вот и в Феодосии – поставив крейсер вблизи входа в порт, в точно рассчитанной штабом эскадры точке, Зубков содействовал быстрой доставке десантных войск внутрь порта. Командир – на мостике, а на палубе сноровисто задействовали матросы под руководством комиссара корабля Ф.П. Вершинина и старпома Н.И. Масленникова. Быстро были спущены баркасы и катера, на которых пехота передового отряда десанта несколькими рейсами, на коротком плече, была доставлена в гавань и с боем захватила причалы, а затем и плацдарм в городе.

В боях за Феодосию искусно и отважно действовали командиры эсминцев П.А. Бобровников, С.С. Ворков, Е.А. Козлов, Г.Ф. Годлевский, К.П. Валюх, В.С. Шишканов и командир отряда кораблей высадки десанта и его артподдержки В.А. Андреев.

Их корабли вместе с тральщиками и охотниками штурмом взяли Феодосийский порт, а потом начали конвоировать транспорты с десантом.

Особую роль в этой десантной операции сыграли наши политработники. В десант, да еще головными, в первом броске, в передовом отряде, с прорывом в укрепленный противником порт могут идти только сильные духом. Тут мало одного мастерства. Пожалуй, на первом плане я поставил бы морально-политическую стойкость воина. Вдохновенно тогда работали политические руководители кораблей, соединений, частей, воодушевляя воинов на примерах стойкости Ленинграда и Севастополя и побед под Москвой и Ростовом. Непосредственное участие в политическом обеспечении операции принял начальник Главполитуправления ВМФ И.В. Рогов. А на кораблях политработу возглавил комиссар эскадры В.И. Семин. Ведомые своими командирами и политработниками советские воины армии и флота проявили массовый героизм, ворвались ночью в порт и город и захватили их.

Керченско-Феодосийская десантная операция, в которой участвовали Черноморский флот с Азовской флотилией, 51-я и 44-я армии и торговый флот, проведенная по директиве Ставки, имела в виду снять осаду с Севастополя и изгнать немцев из Крыма. Это была единственная в этой войне такого крупного масштаба, совместная – армии и флота – операция, с доставкой войск и на транспортах, и на боевых кораблях, и с высадкой прямо в порт; а у Керчи – на необорудованный берег. Золотой страницей она вписана в историю Советского Военно-Морского флота.

Сразу же были созданы морские коммуникации в Феодосию и Керчь, куда пошли потоком войска, оружие, боеприпасы, продовольствие.

Теперь флот имел три морских коммуникации, на которых задействовали все боевые корабли, транспорты и вспомогательные суда флота. Черноморский флот, втянувшись в эти изнурительные перевозки, совершаемые под ударами врага, действовал на пределе своих сил и возможностей. Корабли – это сплошная техника, и поддержание ее в исправности всегда стояло в центре внимания всех руководящих кадров. Графики планово-предупредительного, профилактического, текущего ремонта являлись непререкаемым законом, и никто не имел права их нарушать. Сейчас все это было нарушено – ремонтировались на ходу и в паузах, урывками. Армия взывала о помощи, и флот, в ущерб техническому состоянию, шел на крайние меры. Десантные армии получили все сполна и своевременно.

В боях за Феодосию боевой и транспортный флот понес ощутимые потери, в том числе был сильно поврежден крейсер «Красный Кавказ», и только героические усилия аварийных подразделений, под руководством командира корабля А.М. Гущина, инженер-механика Г.И. Купца и старпома К.И. Агаркова, спасли корабль, он прибыл к нам, а тут за него взялись инженеры, руководимые К.Я. Стеценко. Но так как наши плавдоки только водоизмещением пять тысяч тонн и поднять крейсер не могли, начались поиски. Инженеры проявили изумительную находчивость: ввели в док крейсер поврежденной кормой, когда док всплыл, корма поднялась, а нос остался на плаву и корабль оказался с дифферентом на нос, что и предусматривалось. Но с этим мы пережили тревожные дни, когда жестокий шторм вызвал «тягун» и началась подвижка корабля в доке. Мы предприняли срочные капитальные меры, смягчавшие удары стихии, и все обошлось благополучно.