и, даже, смех, но складывалось ощущение, что все это наигранное, ненастоящее, как в плохом голофильме. Были конечно всплески и настоящего веселья, но... к моему сожалению, они быстро таяли, стоило мне только обратить на них внимание.

После получаса этой «театральной постановки», меня отозвал в сторону наставник:

— Ну и долго ты собираешься людей мучить?

— В смысле?

— Ты гляди-ка, и правда не понимает... Ты не даешь своим людям расслабиться и отдохнуть.

— Но...

— Никаких «но». Ты бы смог расслабиться, если бы на нашу пьянку неожиданно заявился Спиридон Алексеевич?

— Командир нашего батальона? Да ты что! Это ж... это ж...

— Воооот, и они не могут.

— Но я же...

— Для них — ты «уже». Можешь себя поздравить — ты стал для ребят настоящим командиром. Так что не мучай ни себя, ни окружающих. Бери Лейту и идите к себе в каюту. А если будет свободное время — посмотри запись с камер рубки, особое внимание удели на момент нашего попадания в ловушку Ас Гварда.

На этом праздник для меня закончился. Я пожелал всем хорошего отдыха, выпил с экипажем последний бокал вина и с Лейтой под ручку удалился.

А в каюте, перед уже нашим с арийкой «празднованием», я все же просмотрел запись с мостика. На ней я сижу в капитанском кресле в форме капитана-пилота СК (Средних Кораблей). Сначала все было, как всегда, мое напряженное, но «живое» лицо, периодические реплики — в общем обыкновенная рабочая обстановка. Но вот, неожиданно, форма идет рябью и под ней проступает чешуя, а вместо моего лица, ярко-зелеными озерами глаз, на окружающих смотрит голова какого-то ящера. Мгновение, и все возвращается на свои места — в кресле снова сижу я, только вот глаза продолжают светиться ровным зеленым огнем.

Дальше я смотреть не стал, мне самому-то стало жутковато, что уж говорить об окружающих...».

Последним значимым событием, которое запомнилось мне, наверное, даже больше, чем оба предыдущих вместе взятые — стал выход в открытый космос. Я и до этого пару раз выходил на обшивку корабля, но никогда во время гипера...

«Это было на третий день после моего «пробуждения», с самого утра заняться мне было абсолютно нечем. Промаявшись около трех часов за «бумажной» работой, я решил помочь, нашему старшему, и пока единственному, технику Лютену. К нему на помощь уже ходили все, включая «нестроевую» Лейту и «пацифиста» Паука. Про остальных членов команды, включая Граса и хомосов, и говорить не приходиться — ребята «замутили» целый график дежурства. Решил присоединиться к этому своеобразному «флешмобу» и я.

Вот уже шестой день подряд, гисот в компании технических сервов, которых осталось всего лишь десять единиц, и добровольных помощников, монтировал новые броневые листы вместо поврежденных, благо небольшой запас новых в трюме имелся. Защита выходила не ахти какая, но лучше, чем вообще ничего, поэтому, поставив техника в известность о своем желании и получив его «разрешение», я направился в технический отсек. Можно было, конечно, выйти и в своей броне, но так как я собрался за борт не «пижонить», а реально работать, то лучше, все же, надеть технический скафандр. От обычного он отличался специализированным интерфейсом и наличием множества «выходов» под различный инструмент. Естественно, производить серьезные технические операции мне никто не доверит, да и знаний с навыками у меня никаких нет, но вот банально «приварить» бронелист к обшивке — уж как-нибудь справлюсь.

Облачившись в скаф, я на лифте поднялся на летную палубу, сейчас затянутую сегментированной крышей. Больше всего пострадала именно эта часть обшивки крейсера и именно ее ремонт был сейчас в приоритете.

Гравитация была «включена» на самый минимум, поэтому мне хватило одного мощного рывка, чтобы долететь до технического люка, который и был «заветной дверью» в открытый космос.

Стоило мне выбраться из крейсера, как «магнитные» захваты мгновенно и, что более важно, надежно зафиксировали меня на обшивке. И если бы они не сделали этого автоматически, то, боюсь, с Керраном Лизардом можно было попрощаться, навсегда.

Открывшееся перед глазами зрелище завораживало, гипнотизировало, заставляло забыть все и вся, оставляя в душе только два желания: смотреть не отрывая взор и дотронуться, коснуться хотя бы кончиками пальцев, сияющего разноцветьем радуги, чуда. И плевать на абсолютно безмолвную тишину, на ремонт крейсера и его экипаж, на Землю и Человечество, на саму жизнь и смерть. Это нужнее, это важнее, это наивысшая цель...

Не знаю до чего бы дошел мой воспаленный мозг, если бы не голос Лютена, раздавшийся, казалось, прямо в голове:

— Командир, ты как?

Стоило прозвучать первым словам, как непонятное и пугающее наваждение исчезло, оставив после себя только какой-то неприятный, горьковато-кислый привкус.

-... Может все же вернетесь внутрь корабля, а то ты уже полчаса стоите и смотрите на «Пелену».

— Что? Полчаса? О-хре-неть... — протянул я, стараясь все же оглядеться «по нормальному».

Мы, вместе с крейсером и «кусочком» привычного космоса, висели в центре разноцветной сферы, больше всего напоминающей непрозрачный мыльный пузырь, стенки которого были равноудалены от корпуса корабля метров на 15-20.

И если сама, как ее назвал техник, «Пелена» меня до сих пор, пусть и не так сильно, звала и манила, то вот то, что скрывалось за ней пугало до безумия. Все мое существо просто кричало, что за ней прячется не просто смерть, а что-то намного более жуткое и страшное.

— Командир! — вновь окликнул меня Лютен, — Может правда... ну его, а? Здесь и работы-то осталось... да и бронеплит... все равно не хватит...

— Извини, задумался... Не парься, со мной все нормально. Давай приказывай, куда мне идти и что делать. Сейчас ты у нас за командира.

Техник тяжело вздохнул, но все же указал мне мой фронт работ, а дальше... дальше была долгая и нудная работа, от которой я изредка и ненадолго отвлекался, чтобы «краем глаза» полюбоваться на «Пелену»...».

— Внимание! Выход через минуту!

Из воспоминаний меня выдернул голос Алисы, к этому времени на мостике уже собралась вся моя «бравая» дежурная смена, во главе со своими офицерами.

— Двигатели на прогрев! Всем приготовиться!

— Выход через 10... 9... 8... Выход!

— Полный импульс на маршевые!

И снова традиционный скачок корабля вперед. В это же время пришли данные о том, что мы подверглись сканированию. Затем Главный Навигационный ИскИн системы и Алиса обменялись данными, а на экране моего голографа появился значок входящего вызова, на который я ответил согласием.

С «монитора» на меня смотрело