то отодвигалась от Ноя, беря его лицо в ладони и рассматривая, а затем притягивала снова к себе.

– Сукин ты сын! Зачем снова так поступаешь?! Почему слетаешь с катушек каждый, мать его, раз! – Виктория схватила Ноя за ворот порезанной футболки и встряхнула. – Ты же мог погибнуть сегодня, чертов псих!

– Но все же обошлось! – Ной попытался отбиться от сестры здоровой рукой. – Вики, ты меня задушишь.

– А придушить тебя будет мало, идиот! – зашипел Лиам, подходя к двойняшкам и успокаивающе поглаживая Викторию по спине.

– С мотоциклом совсем беда, а, Здоровяк? Есть там что чинить?

На этих словах Ноя Эддисон не выдержала. Она присела на пол и разрыдалась. Она долго сдерживалась, считая, что в первую очередь должна думать о Виктории. Но после того, как убедилась в том, что Ной в порядке, не смогла сдержать эмоции. Потоки слез хлынули из глаз, словно цунами, а в голове вертелось настойчивое «Ну, какой же идиот!».

– Эй, Липучка! Ты чего?

Эддисон почувствовала теплую ладонь на щеке и аромат туалетной воды Ноя. Он осторожно приблизился к ней и обнял. Но как бы Эддисон ни пыталась, не могла унять слез.

– Как ты мог? – прошептала она долгую минуту спустя. – За что ты так со мной?.. Со всеми нами?

– Нет, Смит, не плачь. Лучше кричи или… ударь меня. Только не нужно плакать! – Ной попытался поднять лицо Эддисон за подбородок, но она отвернулась. – Ну, взгляни же на меня. Руку заштопали, там небольшой порез. Хотя, если бы Здоровяк не оставил меня без куртки, и тут бы обошлось.

– Меня вздумал винить? – огрызнулся Лиам.

– Здесь, – игнорируя Лиама, Ной ткнул на заклеенный лоб, – вообще обошлось без швов. Надо отдать мне должное, шлем-то надел. – Ной нервно усмехнулся. – Правда, теперь придется новый купить…

– Идиот, – снова повторил Лиам.

– Смит?! – в очередной раз позвал Ной. – Прошу тебя, успокойся.

Авария напомнила Эддисон об отце и той несправедливости, с которой столкнулась их семья из-за его гибели. Эддисон помнила все до одной мысли, мучившие ее день ото дня. «Лучше бы он проехал мимо» – снова и снова, как надоедливая мошкара, кружилось в голове.

В первые дни, когда отца Эддисон не стало, были лишь слезы. Горячие и нескончаемые. Потом накатила волна неверия. Ей казалось, что подобное могло случиться с кем угодно, но только не с их семьей. Следом за отрицанием пришло осознание чудовищности происходящего. И это почти добило Эддисон. Ее спасла лишь ответственность за Эмму, только вместе они смогли справиться с горем. Но даже после стольких лет утрата любимого человека приносила слишком много боли.

– Ну прости меня! Прости меня, слышишь?! – Ной прижался к Эддисон, зарылся пальцами в ее кудряшки. – Я увидел, как тебя ударил этот урод, и разум затуманила злоба. Такая жгучая, что я не смог с ней справиться.

– И как… как, по-твоему, я должна была жить дальше, если бы ты погиб?

Эддисон взглянула в растерянные глаза Ноя.

– Из-за меня, Ной! Ты мог погибнуть из-за меня!

– Не говори глупостей, – попытался отшутиться тот. – Все в норме.

– Я… так не смогу, – Эддисон, пошатываясь, поднялась на ноги. – Не смогу встречаться с тобой и находиться в постоянном страхе, что ты снова слетишь с катушек и навредишь себе. Не смогу, не смогу, не смогу!

Эддисон попыталась уйти, но Ной удержал ее.

– Смит, не надо. Что… что ты собираешься делать?

– Лиам увезет меня домой. – Она попыталась скинуть руку Ноя со своего запястья. – Отпусти, Ной! Мне больно!

Хватка Ноя ослабла. Он потерянно отодвинулся от Эддисон, позволяя ей уйти. Эддисон скрылась за дверью, даже не осмелившись взглянуть ему в глаза на прощание. Иначе она могла передумать.

Всю дорогу до дома Эддисон молчала. Лиам время от времени посматривал в ее сторону, но тоже не решался заговорить. Лишь у дома он тихо спросил:

– Ты ведь это несерьезно, Эдди?

– Почему? – вмиг разозлилась она и почувствовала, как снова собираются слезы. – Мне ждать, когда он себя угробит? Или в порыве гнева убьет кого-то? Это невыносимо! Пусть лучше я потеряю его как парня, чем… насовсем!

Лиам неуверенно поджал губы.

– Ной – феерический идиот, но… Тебе не кажется, что побывать в аварии и потерять девушку как-то слишком для одного дня? Дня рождения, между прочим…

– И что ты от меня хочешь, Лим-Лим! Мне надо было сделать вид, что ничего не случилось?!

Лиам ничего не ответил. Он, сдавшись, кивнул и вложил ключи от минивэна в ладонь Эддисон. Телефон Лиама звякнул, оповещая о сообщении.

– Эдди? – неуверенно позвал он. – А могу я взять машину и съездить за Вики? Ноя не стали держать в больнице… Он просит помочь забрать байк.

– Бери, – буркнула та и зашла в дом.

* * *

К вечеру у Эддисон не осталось слез. Ей казалось, с концом отношений с Ноем рухнул и весь мир. Внутри, в районе груди, все ныло, а тело ломило от усталости. На час или даже меньше того она засыпала. Металась в кошмарах, раз за разом представляя аварию Ноя, в которой он не выживает. Это сводило с ума.

Эддисон вздрогнула, в очередной раз проснувшись, но уже от сильного грохота. Она подскочила в кровати, включая ночник на прикроватной тумбе.

– Твою мать… – простонал Ной.

Он ввалился в окно и теперь лежал на полу, перехватив раненую руку и морщась от боли. Эддисон не смогла просто смотреть, подлетела к нему и принялась аккуратно его поднимать. Их взгляды встретились.

– Для сегодняшнего дня это точно геройский поступок, – улыбнулся Ной, поглаживая плечо.

Его улыбка для Эддисон была сравнима с гипнозом. Она не могла перед ней устоять. Ее руки не слушались, тянулись к Ною, сердце щемило, просило простить, а губы… Одно лишь представление о поцелуях Ноя заставляло их гореть от желания. Эддисон звучно всхлипнула.

– Эй… – шепнул Ной ей на ухо, притягивая к себе, – прости меня. И умоляю, только не плачь. Твои слезы делают мне больнее любых ушибов и порезов. Когда ты плачешь из-за меня, я себя ненавижу.

Ной поцеловал Эддисон в висок, затем скулу, нос, следом нежно, словно прося разрешения, припал к губам. Из груди Эддисон вырвался вздох, ей казалось, она вечность ждала этого поцелуя.

– Прости меня! – шептал Ной, не переставая прикасаться к лицу Эддисон губами. – Будь я проклят, если еще когда-нибудь заставлю тебя плакать… Прости меня. Я обещаю, что изменюсь ради нас. Я сделаю все для тебя, слышишь?

Эддисон несколько раз кивнула, глотая слезы. Ной обнял ее со всей теплотой и трепетом, ласково провел здоровой рукой по волосам.