– Стучи, – кивнули Ненашеву.

– Ещё чего, соседей пугать! Если нет никого, то ключ может быть где-то здесь. Щас посмотрим. Секунду! Так, тут нет, – сказал майор, последовательно осматривая почтовый ящик и сдвигая коврик у входа. – Ага, вот он! Учитесь, господа, ходить к большевикам в гости. Какие наивные, дикие люди!

Он уверенно вставил в замочную скважину ключ, обнаруженный сверху за косяком. Щелкнул замок, и дверь с небольшим скрипом приоткрылась.

Естественно, Максима внутрь первым не пустили, и оставшийся рядом с ним диверсант сразу получил удар снизу основанием ладони в подбородок. Его голова резко запрокинулась назад, а в шее что-то хрустнуло.

Тот, кто зашёл в квартиру, обернулся на шум, вскидывая пистолет, но из глубины квартиры почти дуплетом щёлкнули два выстрела.

Ненашев упал, не желая стать случайной мишенью, и схватил с пола выпавший наган. Почти не целясь, он разрядил его в грудь кинувшемуся вверх по лестнице третьему «экзаменатору», услышавшему выстрелы и оставившему свой пост. Потом поднялся и заставил себя аккуратно наступить хрипящему телу на горло, безжалостно ломая кадык. «Смерть шпионам!» Живые ему тут на хрен не сдались! Глубиной своего «падения» Максим решил насладиться индивидуально, Михаил его просто не поймёт. У каждого своя война, и честные злодеи Родиной не торгуют.

– Зачем? – только и успел произнести пограничник.

– Разве нам нужен боевик? Мне без надобности, а тебе скоро с костёла настоящих немцев притащат и с рацией!

Ненашев левой рукой ухватил за шкирку приконченного им диверсанта, втащил в квартиру и бросил труп у ног Азаренко. Запястье его начало ныть. Да, переборщил, вложив массу тела в один удар. Но это ещё не конец представления! Начнём день с доброго дела!

Комдив приветливо качнул головой, узнавая «своего» немца, и тут что-то внезапно жёстко хлестнуло его по лицу, опрокидывая на кровать и на несколько секунд лишая зрения. Женщина в постели истошно закричала.

– Хальт! – остановил Ненашев бросившихся на помощь генерал-майору Елизарова и «боевика», погрозив кулаком и добавив пару скупых фраз на немецком языке.

Михаил зло сверкнул глазами, но, чуть помедлив, согласно кивнул в ответ.

Медсестра начала причитать и хлопотать над генералом, Елизаров деликатно отвернулся, а неизвестный в комбинезоне, не обращая ни на кого внимания, щупал труп и восхищенно бурчал:

– Ну, боксёр хренов, научил бы так шеи ломать.

Уходить из квартиры Максиму пришлось через балконную дверь, – на лестничную площадку уже выглядывали соседи, но благоразумно держались не дальше порогов. Он прыгнул в темноту, напоследок услышав, как в квартире тревожно зазвонил телефон.

В военном городке Красные казармы Ненашеву пришлось минут десять ждать, пока майора Угрюмова найдёт его начальник штаба Ляпин.

– Здорово… чёрт меня побери, майор!

– И тебе не болеть.

– Ну что, могу поздравить? Удивил ты Пазырева, удивил.

– Знаешь, лучше бы ты меня вообще не видел. В старину гонцу за плохую весть отрубали голову, а за хорошую пришивали ещё одну, на всякий случай.

– Даже так? – усмехнулся майор.

Ненашев скорбно вздохнул и протянул комбату пакет.

Угрюмов пробежал текст глазами и грохнул кулаком по столу.

– Да задолбали проверками, завтра первый нормальный выходной – и на тебе! Если честно, мне всё начинает надоедать. Хоть проси о переводе!

– Не ты один. – Максим продемонстрировал майору идентичный конверт. – Но это не главное. Местные новости слышал?

– Да слухи это всё, – как-то не очень уверенно возразил Ляпин.

Несколько бойцов, кто вернулся из увольнения, сообщили: жители говорят, что «герман» утром перейдёт границу.

Максим зло прищурился:

– Уважаемый, а не найдётся ли у вас ведра с песком?

– Это ещё зачем? – озадачился начштаба – В Московском зоопарке висит объявление: «Страусов не пугать, пол бетонный».

Угрюмов фыркнул, а Ляпин обиженно задышал носом и заткнулся, – возражать любимчику генерала – себе дороже.

– Значит так, Угрюмов. – Ненашев выставил на стол вещмешок и положил рядом ракетницу. – У меня давно весь боезапас в дотах. Надеюсь, и у тебя. Может, и слухи, но шестнадцатую статью полевого устава лично я помню наизусть.

Комбат-сосед кивнул. «Внезапность будет применять и противник. Части РККА никогда не должны быть застигнуты врасплох, и должны решительным ударом ответить на всякую внезапность со стороны врага».

– Что случилось?

– У пограничников сидит перебежчик и слёзно просит расстрелять его три раза, если он врёт. Немцы подвели мотомехчасти вплотную к границе и сняли проволочные заграждения. Напротив моих позиций сейчас слышен гул моторов. – Ненашев посмотрел на округлившиеся глаза Ляпина. – Ещё раз! Для тех, кто на бронепоезде, повторяю: наши «верные союзники» не шнапс пьют, а вовсю гудят моторами. Расставляют артиллерию на прямую наводку. Не знаю, чем закончится весь кипёж, но вот вам, мужики, на всякий случай такая связь. Пока дерётесь, стреляйте каждые пятнадцать минут тройкой красных в небо. И я так сделаю, чтобы видно было, кто жив, а кто нет. И ещё… Дайте, я вас хоть обниму, ребята, напоследок. Если не встретимся, лихом не поминайте.

Максим подыскивал другие слова, но так и не нашёл. Его ребята, натасканные на сдерживающий бой, имели больше шансов выжить. А те, кто здесь, – вряд ли.

Угрюмов зло посмотрел на Ляпина. Нет, Ненашев шутник, но не настолько же. Заёрзал и начальник штаба.

– Значит, так. – Майор поднялся. – Найди политрука и скажи, что командование ночью обязательно объявит тревогу. Бойцов гони спать в доты, и это… пусть с собой внештатные «Максимы» и боезапас захватят.

Уходя из Мозырьского УРа, батальон забрал с собой два десятка станковых пулемётов и, особо не светясь, хранил их в оружейке.

– А не паникёр ли Ненашев?

Майор ухватил Ляпина за рукав, помня, что шепнул на ухо обнявший его Ненашев: «Не дуркуй, дело плохо! Увози машиной семьи, на вокзале уже толпа, не пробиться».

– Ненашев не паникует. А если что, приказ у нас есть! Но знаешь, я иногда думаю, человек ли он вообще! Нельзя всё так предвидеть! Да, я сейчас к семье побегу, а ты дуй к своим. Да куда ты один, бойцов с собой захвати. И оружие не забудь! Что сказать жене, надеюсь, понял?

– Как вы могли такое допустить?! – Теплицын, в недавнем прошлом сам капитан госбезопасности, рвал и метал. – Нападение на обком партии! Да вы хоть понимаете, что за это грозит?!

Грозило и ему. Происшествие не только чрезвычайное, но и неслыханное. В ночном Бресте пахло настоящим вооружённым антисоветским восстанием[148]. Придётся отвечать, но скверну надо давить самому и сразу. У комиссии ЦК меньше будет неприятных вопросов. Бездействовать он не станет. Но ответственность следовало сразу с кем-то разделить, а ещё лучше, как можно быстрее найти виноватых[149].