- Это тот, который в центре, шеф?

- Он и есть мой давний друг, Роман-Костоправ, тормози!

Далее последовал настоящий кошмар. Иннокентий вышел из машины и поспешил к Роману, до которого было метров двадцать. С другой стороны улицы подъехали красные "Жигули", из которых выскочили трое вооруженных парней. Подумав, что они хотят напасть на Кешу Афинского, Сергей выхватил из потайного места под сиденьем пистолет и поспешил на помощь. Раздались выстрелы, и Сергей, не мешкая, сам открыл беглый огонь по троице.

На самом деле парни из красных "Жигулей" открыли огонь по Роману, и Иннокентий, выхватив свой пистолет, начал стрелять по той же троице. Один из них повернулся на его выстрелы и вдруг воскликнул:

- Господи, это же Афинский!

Иннокентий узнал парня по имени Валентин, совсем недавно пришедшего в бригаду, а рядом с ним увидел своего заместителя Джамала, который, выстрелив в сторону, где находился Роман и ранив одного из его ребят, повернулся к Кеше Афинскому. В его глазах было столько ненависти, что Иннокентий сразу догадался, чего тот хочет, однако попытался дать ему последний шанс.

- Одумайся, Джамал! - крикнул он.

В этот момент пуля, выпущенная Сергеем, попала в парня, стоявшего рядом с Джамалом и продолжавшего палить из пистолета: тот упал и затих.

- Сам одумайся! - зло бросил Джамал и направил пистолет на Кешу Афинского.

Иннокентий до самой последней секунды был уверен, что Джамал не выстрелит в друга детства, который столько сделал ему добра. Но, видимо, Валентин, первый узнавший Кешу Афинского, раскусил Джамала, оболгавшего шефа и заморочившего ему голову настолько, что тот даже пошел на убийство. Джамал убедил Валентина, что это приказ самого Кеши Афинского. Увидев Иннокентия, Валентин сообразил, что Джамал его подло обманул, и потому совершил достойный поступок: рванулся прямо под выстрелы пистолета Джамала, спасая жизнь Кеше Афинскому. Несколько пуль пробили его грудь, и он упал на землю уже мертвым.

Не успел он коснуться земли, как пуля, посланная Сергеем, пробила лоб Джамала, и тот упал на спину, а его глаза так и остались открытыми. Кеша Афинский подошел к нему, заглянул в них и увидел ненависть. Он покачал головой, потом сплюнул в сторону трупа и повернулся к Роману.

- Привет, Костоправ! - устало улыбнулся он.

- Господи, Кешка! - обрадовался Роман, потом кивнул в сторону убитых. - Откуда ты их знаешь?

- Этот сучонок, - Афинский указал на Джамала, - был моим заместителем. Видно, хотел очки на тебе заработать, мразь! - Он снова плюнул в сторону лежавшего на земле Джамала.

- Во время ты подоспел, - заметил Роман, потом добавил: - Хотя и сам мог пулю словить. - Он взглянул на труп Валентина. - Верный парнишка оказался, мир его праху! Ты не держи на него зла: искупил он свой грех перед тобой...

- Я позабочусь о его семье, - ответил Иннокентий.

- Нам осталось только помянуть честного парнишку и отметить нашу встречу, пойдем? - предложил Роман.

Несмотря на кровавый итог покушения - три трупа и двое раненых своих ребят, Роман Ставропольский не воспринял его как своего рода упреждающий сигнал и тем более не испугался. Он даже не увеличил число сопровождающих: как ездил с ним Саня-Багор, исполняющий роли водителя и телохранителя, так и продолжал ездить. Но враги не дремали и вынашивали новый план расправы над неугодным криминальным лидером. Первым, кто жаждал его уничтожения, был Леча-Чечен, с которым Роман все-таки встретился, выполняя обещание, данное атаманам.

"Стрелку забили", как и предложил Леча-Чечен, средь бела дня и в людном месте. Они встретились на садовой скамейке у пятиэтажного жилого дома с одним подъездом, буквально в пятнадцати метрах от управления внутренних дел. Ровно в пятнадцать часов напротив скамейки остановился черный джип "Лэндровер", из него вышли трое упитанных молодцев - чеченцев, настороженно осмотрелись по сторонам, держа руки под куртками. Через пару минут в пяти метрах от джипа остановился "Мерседес" цвета мокрого асфальта, из которого вышел Васек-Беспалый с двумя своими ребятами: они тоже не скрывали, что вооружены.

Васек-Беспалый спросил:

- Ваш хозяин готов к встрече?

- Готов!

Васек повернулся и кивнул Роману, который, не дожидаясь подтверждения Лечи-Чечена, вышел из машины, подошел к скамейке и присел на нее. Он еще не достиг скамейки, как появился и Леча-Чечен. Ему было около сорока лет, он был гладко выбрит, одет в дорогой итальянский костюм, яркий галстук и трехсотдолларовые лакированные туфли.

Чуть суетливо, видно, нервничая, он присел на скамейку на некотором расстоянии от Романа.

- Рад знакомству! - произнес он, не выдержав немигающего взгляда человека, которого видел впервые, но о котором так много слышал.

- Надеюсь, что и я буду рад! - не скрывая неприязни, ответил Роман.

- Ты хотел встречи со мной, я готов тебя выслушать. - Лече-Чечену явно не понравились слова собеседника, но тон его был вполне нейтральным, даже дружелюбным.

- Хочу поговорить о твоем покойном родственнике.

- А чего о нем вспоминать? Аллах давно принял его душу, мир его праху! - по восточному обычаю Леча-Чечен провел по лицу руками сверху вниз.

- Вот и мне кажется, что не стоит вспоминать о его грешной душе, - согласился Роман. - Он поступил плохо - по его прихоти родители потеряли своего ребенка, потому он и понес заслуженное наказание. Лично я уверен, что если бы ты передал его в руки правосудия, как этого требовали родители бедной девочки, то он остался бы жив. Попал бы за колючую проволоку, но был бы жив! Так что он сам выбрал свою судьбу, не так ли, Леча?

- Скажи мне откровенно, Роман, а если бы так поступили с твоим племянником, что бы ты сделал?

- Если бы мой племянник повел себя, как твой родственник, я бы задушил его собственными руками! Надеюсь, такого позора мне никогда не придется испытать! - жестко чеканя каждое слово, ответил Роман.

- Русским трудно понять наши устои и наши обычаи, - насупился Леча-Чечен.

- А с какой стати русские должны понимать ваши порядки? Это вы, находясь на российской земле, должны знать, уважать и почитать русские обычаи. - Роман внешне был спокоен, но, общаясь с этим лощеным и очень самоуверенным чеченцем, внутри все больше и больше заводился.

- Об этом можно долго спорить, - примирительным тоном проговорил Леча-Чечен. - О чем ты хочешь просить меня?

- Просить?

Роман взглянул на него таким тяжелым взглядом, что, наверное, впервые гордый чеченец не выдержал взгляда чужака и заметно стушевался.

- Я не очень хорошо знаю русский язык, - попытался смягчить впечатление он. - Я хотел сказать - предложить.

- Хочу, чтобы ты, чисто по-мужски, забыл о своей мести и оставил в покое казаков.

Леча-Чечен подумал некоторое время и потом сказал: