нижняя одежда у них была или чудовищно грязна, или ее не было вовсе». Антисанитария, царящая в европейских городах, способствовала чудовищному распространению чумы.

«Черная смерть» пришла из уже упомянутого города Кафы (Феодосия). Войска монгольского хана Джанибека осадили Кафу, где укрылось множество венецианцев и генуэзцев, но были вынуждены прекратить штурм из-за разразившейся эпидемии. В бешенстве Джанибек приказал из катапульт забросать город трупами умерших от эпидемии. Январской ночью 1348 года в Венецию из Кафы прибыл корабль, и… началось. Через три года умерла, вероятно, половина населения Европы, и виной тому во многом была грязная одежда. Нежелание Лжедмитрия мыться в бане выдавало, что он привык более к европейским правилам жизни, чем к тем, которые были общеприняты на Руси. Известно также, что он не соблюдал православные посты.

Лжедмитрия сразу же поддержали польские магнаты, жаждущие разорения Руси. Основную опору самозванец получил в лице воеводы Сандомир-ского Юрия Мнишека, отпетого авантюриста и негодяя. Мнишек прославился не на полях сражений, он выдвинулся тем, что, будучи близок к дряхлому старому королю Сигизмунду-Августу, поставлял ему ведуний для повышения потенции и чаровниц, среди которых наблюдались и похищенные монахини. За исполнение этих специфических услуг и деликатных поручений Мнишек получил должности и имения. После смерти короля он обокрал его так, что старика не было в чем прилично похоронить. Мнишек вытребовал от самозванца за свою поддержку и возможность жениться на дочери обещание передать впоследствии 100 тысяч злотых, Псков, Новгород и ряд городов на юге. Вскоре многочисленные отряды поляков и казаков, любителей пограбить появились на границах Руси. Самозванцу без боя стали сдаваться города, его войско росло как на дрожжах, к нему примкнули лихие люди всех мастей. Знать не желала умирать за худородного Годунова, многие перебежали в стан «царевича».

На Русь пришли черные времена, государство погрузилось в пучину кровавых междоусобиц и подлых предательств, началось иноземное нашествие. Умирает Борис Годунов. Его сына, как царя, не принимают и жестоко убивают. Лжедмитрий усаживается на престол. Разыгрывается душещипательная сцена встречи царевича и его матери Марии Нагой, которая до этого содержалась в заточении в монастыре. Мать, чтобы возвыситься, предпочитает «узнать сына», она выказывает Лжедмитрию материнскую нежность, заставляя народ плакать от умиления. Встретившись с матерью в селе под Москвой, любезный сын посадил ее в великолепную карету, а сам шел рядом пешком несколько верст с открытой головой. (Позже Мария Нагая откажется от самозванца.) В Москве устраивается свадьба Лжедмитрия и Марины Мнишек. Понаехавшая польская шляхта ведет себя в городе нагло и крайне высокомерно, кичась перед «варварами» своей цивилизованностью, которая выражается в пьянстве, погромах, грабежах и изнасилованиях.

Вскоре Василий Шуйский поднимает мятеж. Лжедмитрия убивают, сжигают, прах заряжают в пушку и выстреливают в сторону Польши. Василий Шуйский становится царем, но старт кровавому разброду уже дан. Появляется новый Лжедмитрий – нищий еврей Богданко, бывший учитель из Шклова, изгнанный за блуд. Его опять поддерживают поляки и лихой сброд. Шляхту, видевшую Лжедмитрия I, ничуть не смущает, что им стал другой, к нему также прикрепляется Марина Мнишек. Нового Лжедмитрия поляки презрительно величают «цариком», европейцы бесчинствуют, грабят, убивают, мародерствуют. На Русь в поисках наживы из западных сточных канав стекаются стервятники-падальщики, искатели приключений. Среди русского народа брожение, многие уходят в шайки и банды.

Появляются полевые командиры, среди них Иван Болотников. Он имел пеструю биографию: служилым холопом попал в плен к татарам, затем был продан в рабство туркам, определен на галеры, освобожден в бою с венецианцами, вернулся домой и собрал отряд сорвиголов. Болотников распространяет воззвание: «Вы все, боярские холопы, побивайте своих бояр, берите себе их жен и все достояние их, поместья и вотчины. Вы будете людьми знатными, и вы, которых называли шпынями и безыменными, убивайте гостей и торговых людей, делите меж собой их животы. Вы были последние, теперь получите боярства, окольничества, воеводства. Целуйте крест законному государю Дмитрию Ивановичу!»

Обращение Болотникова попало в благодатную среду. Банды лихих людей уничтожали знать, зажиточных горожан грабили, убивали, пускали по рукам их жен и дочерей. Появляются другие самозванцы, царевичи «Петр», «Ерофей», «Семен», «Мартын» и другие – и тоже бунтуют массы. Очевидцы тех страшных времен свидетельствовали, что «переменились тогда жилища человеческие и жилища диких зверей» – в деревнях кормились трупами волки и вороны, народ разбегался по лесам и прятался в чащобах. Русь лежит в развалинах и утопает в крови, на ее престол, кроме самозванцев, претендуют и сам король Сигизмунд, и королевич Владислав, и шведский король Карл IX.

Чтобы защититься от поляков, русские делают попытки обратиться за подмогой к татарам, но те устраивают поход, который сводится к грабежам и уводу в плен населения. Василий Шуйский пытается подключить шведов, но и те ведут себя как хищники, стремясь оттяпать северные земли вместе с Новгородом. Появляется молодой талантливый полководец Скопин-Шуйский, который начинает бить врага, но его отравляют на пиру. Поговаривают, что за отравлением стоит Василий Шуйский, не желавший делить власть с молодым родственником. Бояре мечутся, перебегают из стана в стан и каждому присягают на верность. На просторах Руси, помимо поляков и шведов, уже рыскают французские, шотландские и немецкие наемники. Именно европейским солдатам удачи мы обязаны появлению слов «мародер» (по имени одного из капитанов) и «банда» (изначально так назывался просто воинский отряд). Эта публика приносит с собой зверство: людям режут уши и носы, выжигают глаза, детей запихивают в раскаленные печи, взрослых сажают на кол, баб вешают за груди, ради развлечения забивают в половые органы порох и взрывают. Враг занимает Москву. Сожжение города сопровождается жуткими грабежами и расправами. Супостаты захватывают столько сокровищ, что ради забавы жемчужинами заряжают ружья и палят в людей.

* * *

Неугасимой свечой в кромешной тьме, ужасе и хаосе смутного времени явилась защита Троице-Сергиевой Лавры, показав разуверившемуся люду должный пример сопротивления врагам и изменникам. Неприятель уже давно обратил внимание на находящуюся в 65 верстах от Москвы обитель преподобного Сергия. Поляки слышали о богатствах и сокровищах Лавры, пожертвованных в разное время царями, боярами и князьями, и мечтали добраться до этого добра. К тому же им крайне важно было покорить обитель, которая являлась оплотом сопротивления.

23 сентября 1608 года под стенами Троице-Сергиевой Лавры появилось 30-тысячное разношерстное войско панов Сапеги и Лисовского. Лавра представляла собой хорошо укрепленную крепость: имела 90 пушек, гарнизон из двух с половиной тысяч стрельцов под командованием полководцев Долгорукова-Рощи и Голохвастова, к ним примкнуло около 300 иноков, многие из которых до поступления в монастырь несли военную службу. А с приходом к обители неприятеля в нее