об интуиции как средстве познания, о равноценности идеи и вещи и т.д. Он русский мыслитель, но взгляды свои высказывал как французский гегельянец, воспитанный в почтении перед понятием.

Таков же и Μ.А. Бакунин (1814 – 1876), символу предпочитающий понятие:

«Свобода – это возвышенное слово, означающее великое дело, которое никогда не перестанет воспламенять сердца всех живых людей.

Но оно требует точного определения»,

потому что воспринимается как понятие, а не символ (Бакунин 1989: 14).

6. Борис Николаевич Чичерин

(1828 – 1904)

Другой гегельянец, Б.Н. Чичерин, уже не революционер, а

«консервативный либерал, которого не поняло русское общество» (Зеньковский 1991: II, 1, 155)

– последний романтик века. По мнению Чичерина,

«кто не усвоил вполне Логики Гегеля, тот никогда не будет философом»

– мысль простая и вполне справедливая.

Философия самого Чичерина – «философия абсолютного систематизма» (С.Н. Трубецкой),

«для Чичерина внутреннее единство и внутренняя последовательность стоят на первом месте, но к этому присоединяется диалектический принцип, который с таким мастерством раскрыт Гегелем» (там же: 158).

«Абсолютное владеет нами», полагал Чичерин, и постоянно стремился постичь его суть. На пути к этому он даже покусился на триады Гегеля, превращая их в систему четырех этапов развития понятия в «диалектическом вращении»; начальное единство при распаде на множество он представляет в двух проекциях: либо как отношение элементов, либо как сочетание элементов, которые представлены как соотношение разума и материи, возвращающее множество в единство. Так промежуточный этап развертывания предстает, в свою очередь, в двух крайних противоположностях. Опрокидывая эту схему на проблему концепта, мы видим движение концептума в его нераздельном единстве к неделимому множеству символов через сочетание образов в отношениях понятий (концептусов). Сам Чичерин показал действие этого принципа на общих законах развития человечества:

«Человечество идет от раздвоения к конечному единству по тем же самым ступеням, по которым оно шло от первоначального единства к раздвоению, только в обратном порядке» (Чичерин 1999: 451).

В принципе, философия Чичерина не избегает и влияния Канта: причинность, время, пространство для него «умозрительного происхождения», однако идеи развития и движения стоят на первом месте, а в этом Чичерин гегельянец.

«Для номиналистов логическое объединение явлений имеет исключительно логическое значение, действительная же сущность вещей остается для нас скрытою. Для реалистов, напротив, логическая связь указывает на лежащее в основании явлений реальное единство. Номиналисты ссылаются при этом на опыт, но самый опыт их опровергает, ибо они сами в своих опытных исследованиях принуждены признать в вещах те логические определения, которые они отвергают в теории» (там же: 89);

так, субстанция признается логическим вымыслом со времен Локка. Сам Чичерин – реалист, идея абсолютна и предшествует опыту:

«…пока мы придерживаемся опыта, сколько бы мы ни обобщали, мы никогда не выведем безусловно общих законов, ибо общее, извлекаемое из частного, не простирается далее того частного, из которого оно извлечено» (там же: 96).

Никакого логического перехода от индивида к виду нет. Более того,

«опыт не дает нам ничего, кроме чисто внешнего сходства или сопоставления явлений в пространстве и времени; внутренние связи мы не видим, и смысла явлений мы не постигаем. По признанию всех естествоиспытателей, природа вещей остается для нас вечно скрытою» (там же: 25).

Вообще

«устройство практических отношений определяется <…> неспособностью к теоретическому познанию» (Чичерин 1998: 25).

«Общее получается из частного посредством логической операции, которая существенное отличает от случайного. Сущность же есть логическое, а не опытное начало. Следовательно, опыт руководствуется логикою, а не наоборот» (Чичерин 1999: 55)

«Объективный путь идет от формы к материи или от материи к форме, субъективный – от субстанции к идее или от идеи к субстанции. Очевидно, что первый составляет принадлежность универсализма, второй – рационализма. Средняя же ступень, реализм, заключает в себе <…> оба пути, распределенные по двум противоположным направлениям, на которые он разбивается по самому своему существу» (там же: 346).

Двойственный путь реализма (материализма) «кончился, настает век универсализма», это – путь «от явления к закону» (от феномена к сущности) или от материи к форме (от содержания к форме) (там же: 448). Точка зрения самого Чичерина – реалистский универсализм, для него реализм имеет две формы: материалистическую и спиритуалистическую.

«Отвергнув метафизику, а с тем вместе отрекшись от всякого философского взгляда, современная мысль потеряла требующуюся наукой ширину кругозора. Из высшей области разума она снизошла в сферу мелочного собирания материалов. Когда же хотят эту груду сырья свести к каким-нибудь общим началам, то оказывается полное скудоумие» (Чичерин 1998: 63).

Ориентация на позитивизм привела к тому, что «умозрение было отвергнуто, и право низведено на степень интереса» (там же: 37). Чичерин выступает против позитивистского поклонения перед причинностью, которую позитивисты сводят к постоянной последовательности явлений, тогда как

«в области явлений все причины действуют условно, ибо всегда могут быть посторонние силы, оказывающие противодействие или препятствие» (там же: 43).

Это важная мысль: метонимическое мышление позитивистов апеллирует к вещному миру, который связан с денотатом (предметным значением, или с объемом понятия) и потому исключает всякую связь с качествами-признаками (десигнатами, или содержанием понятия), в границах которых и формируется новое знание (еще раз: «мы познаем только признаки»).

Познаем мы не рассудком, а разумом («деятельность разума состоит в познании и воле»), это самое общее начало вселенной, которое внешнее разнообразие явлений сводит к общим категориям. Именно «разум – источник понятий», а материальным выражением понятий является слово;

«но слово есть не более как знак, под которым скрывается смысл, а этот смысл не имеет в себе ничего материального» (Чичерин 1999: 159).

Это явление идеальное, не подвластное материализму.

Чичерин оправдывает религию как представляющую синтетическое начало, в отличие от аналитического у философии, а

«в общем развитии человеческого духа аналитическое движение мысли служит переходом от одного синтеза к другому» (там же: 206).

Из всего этого следует, что в человеке не два, а три элемента: разум, душа и тело.

«Через посредство языка происходит общение разума: люди понимают друг друга» (Чичерин 1998: 62).

«Мы знаем вещь в ее существе, когда мы знаем начала, которыми она управляется. Это мы называем понимать» (Чичерин 1999: 92).

Чичерин высказывает глубокую мысль:

«…сама природа логического мышления основана на том