между радикальной прорумынской интеллигенцией и церковными автономистами: «румынофилами» и «молдованофилами». Роль православного священства в молдавском обществе была системообразующей и такие сдвиги могли привести к кардинальному изменению политических настроений. С этими процессами был призван разобраться новый глава Кишинёвско-Хотинской епархии – епископ Серафим.

К моменту назначения на Бессарабскую кафедру в 1908 году он уже являлся видным церковным деятелем – членом Священного Синода, поборником возрождения приходской жизни.

Серафим очень выделялся в среде церковных иерархов. Он имел личные связи с членами царской семьи и самим императором. В отставку тогда ещё гвардии штабс-капитан Чичагов уходил, имея статус адъютанта великого князя Михаила Николаевича, с императором он имел личное общение в процессе подготовки канонизации Серафима Саровского.

Чичагов-младший славился и личным героизмом: сам легендарный Скобелев вручил ему за боевые действия на Балканах именную саблю с надписью «За храбрость». На военных манёврах во Франции офицер Чичагов был представлен как ведущий российский специалист по артиллерийскому делу.

На церковном поприще бывший военный проявлял простоту в общении и армейскую выправку. «В его молчаливых и повелительных жестах чувствовалась привычка командовать; служил он негромким старческим голосом, благословлял слабым движением рук, генеральски снисходительно шутил с духовенством», – характеризовал его церковный историк Краснов-Левитин.

Также владыка Серафим выделялся среди многих своих высокопоставленных современников открытым и твёрдым монархизмом – даже во время революции 1905 года. Он активно участвовал в консервативном движении и в 1909 году был даже избран почётным председателем Московского Съезда Русских людей, где продвигал идею объединения различных монархистских организаций.

Церковная миссия Чичагова была тесно связана с политической. На выборах в Госдуму Бессарабская губерния демонстрировала консервативные симпатии. В регионе активно развивались право-монархические организации, своим авторитетом епископ был способен усилить этот процесс. Отец Серафим стал одним из лидеров Бессарабского отделения Союза Русских людей, почётным членом Аккерманской организации этого движения.

Практика активного вовлечения священников в социально-культурную жизнь приходов, продвигаемая епископом Серафимом, как нельзя лучше соответствовала задачам укрепления влияния правых партий.

Вникнув в дела епархии, Серафим пришёл к выводу, что сепаратистские настроения «не имеют под собою серьёзной почвы ввиду того, что народ к таким идеям не причастен и большинство духовенства расположено к соединению с Россией».

В отношении небольшой группы «сепаратистов» (до 20 священников) были применены точечные санкции, которые в большей мере имели вид «показательной порки», нежели серьёзных репрессий.

Для того же, чтобы сузить социальную базу румынофилов как среди клира, так и среди мирян, православный епископ сформулировал концепцию, которая остаётся актуальной и по сей день.

Серафим обратил внимание на то, что «искусственно созданный» язык запрутских румын отличается от «чистого и народного» языка бессарабских молдаван. Введение церковных служб и проповедей на молдавском языке стоит приветствовать. Делать это стоит хотя бы потому, что «народ ещё совершенно не знает русского языка, школы дали пока незначительный процент русской грамотности».

Румынскому же влиянию на православные общины Бессарабии необходимо противодействовать. Главными проводниками такого влияния признавались бессарабцы, получившие образование в Румынии, а также современная румынская религиозная и светская литература.

Кишинёвская епархиальная типография продолжила печатать молдавскую религиозную литературу для священников и мирян. Не был закрыт даже журнал «Луминэторул», в редакции которого были разоблачены «церковные сепаратисты». В дополнение к этому молдоязычному изданию в 1913–1914 годах в Бессарабии появился ещё один аналогичный журнал и две газеты.

Относительно самого молдавского языка митрополит Серафим предложил проводить его естественную русификацию: понятия, отсутствующие в бессарабском говоре, заимствовать из русского, но не брать из румынского.

Параллельно поощрялась интеграция молдаван в российское имперское пространство. Двери таких монархических организаций, как Союз Русского народа, широко раскрылись для бессарабцев, а их лидеры Павел Крушеван и Павел Крупенский были этническими молдаванами.

В своей прощальной речи, произнесённой в Кишинёвском кафедральном соборе перед отбытием на службу в Тверскую епархию (1914 год), теперь уже архиепископ Серафим сказал, что всегда любил молдаван, румын же – нет.

Таким образом был проведён водораздел между двумя идентичностями. Языковые различия между молдаванами и румынами за минувшее столетие стали куда менее существенными, но ментальные и культурно-политические остаются довольно сильными. В начале третьего тысячелетия молдавенизм всё так же остаётся естественным союзником России в Пруто-Днестровье.

А ещё эта история ярко демонстрирует то, как Российская Империя избежала на бессарабско-молдавском направлении основной ошибки, допущенную Советским Союзом в украинском вопросе.

Вместо соединения в общий массив родственных этносов, но имеющих разную историческую память, социально-культурные особенности, империя стала формировать национальное самосознание именно той этнической группы, которая была наиболее близка России. Мировоззренчески чужеродные элементы, пусть даже близкие по языку, отсекались.

Правильность выводов, сделанных епископом Серафимом, подтвердилась уже через три года после его отбытия из Бессарабской епархии.

Независимость Молдавской Демократической республики от России была провозглашена лишь в феврале 1918 года, когда румынские войска уже контролировали Кишинёв. Голосование же за отмену Молдавской автономии в составе Румынского королевства в ноябре 1918-го удалось провести лишь голосами меньшинства депутатов краевого совета в условиях разгула репрессивной политики оккупантов.

Доктор Лев Кассо – бессарабский соратник Петра Столыпина

В историю России Пётр Столыпин вошёл благодаря амбициозной программе модернизации империи, частью которой являлась и Бессарабская губерния. Соратником знаменитого реформатора стал молдавский дворянин, известный правовед своего времени Лев Кассо. В столыпинском кабинете министров он отвечал за важнейшую образовательную реформу.

Министерство народного просвещения бессарабец возглавил в 1910 году, за год до убийства премьера-реформатора. Тем не менее за довольно короткий срок совместной работы со Столыпиным Кассо стал ключевым участником общероссийских политических процессов, его имя буквально не сходило с первых полос центральных газет.

До сих пор доподлинно не установлено, почему Столыпин из перечня кандидатов на министерскую должность выбрал именно Кассо. Ведь на момент принятия решения о назначении они не были лично знакомы.

Журнал «Нива» так писал об этом назначении: «Едва ли не впервые за всю историю министерства на этом посту появляется сравнительно ещё очень молодой деятель, полный сил и энергии и чуждый административной министерской рутины, – человек совершенно свежий и новый в министерских сферах. Мало того, человек почти неизвестный в высших правительственных кругах».

По всей видимости, выбор Кассо определялся тем, что тот обладал довольно редким набором качеств: высочайшая образованность в сочетании с консервативными политическими взглядами, большой академический опыт и при этом готовность брать на себя политическую ответственность и даже рисковать жизнью.

Фамилия Кассо была очень известна в Бессарабии. Основатель рода Стефан Кассо занимал придворные должности в Молдавском княжестве в начале XIX века. В Бессарабскую область России (первоначально в местечко Фалешты) он переселился в 1823 году. Тремя