их не разбудите, они как раз после наркотиков. Громче! Сеня, ты слышишь? Качает! Сеня! Слышишь, какой ритм? Как качает?

Я поглядывал на пассажиров в подрагивающее в такт маваде внутрисалонное зеркало.

– Старик, я плохо сегодня играл! – орал сквозь маваду диджей. – Музло было моё, но не лучшее!.. К тому же, старик, я душой был на море. Не там, где вы все, а на море. У нас, старик, на пляже. Помнишь восемнадцатый? Помнишь вечеринки в Годвине?

Старик кивал в ответ. Он, судя по всему, помнил.

– А космос – это Космонавт. Как Космонавт никто не может. Ему даже пульт не нужен. И Гоа не нужен. Что он делает с залом, видел? Без пульта миксует. У тебя какой пульт?

Старик махнул рукой, мол, какая разница, какой у меня пульт, если как Космонавт всё равно не получится?

Мы заехали в пыльный двор с множеством автомобильных покрышек в виде клумб.

– Скоро откроют границы, старик, скоро мы улетим… На наш пляж. Я куплю тебе хорошие очки, старик. Буди ребят. Выметаемся.

* * *

– Дочка! Тебе дядя Женя передаёт поздравления!

– Спасибо, мама. Я слышала. У вас так телефон орёт, что слышно всё, что говорят. Отрегулируйте ваш телефон потише. Невозможно же: всё слышно.

Семейство едет из роддома с малышом. Мама, дочка – судя по интонации обеих, это свекровь и невестка. Молодой папаша сидит молча и улыбается, глядя куда-то в одну точку. Молодая мама уставшая и всё ещё слегка капризная.

– А можно выключить кондиционер? Очень холодно.

– Кондиционер выключен. Хотите, могу сделать потеплее.

– Потеплее не надо, будет жарко!

Гляжу умоляющими глазами на папашу, мол, помоги, что делать-то?! Но он продолжает медитировать с широко раскрытыми глазами.

Справа от меня сидит фотограф. Девушка. Судя по вему, чаще всего она снимает свадьбы. На ней голубое переливающееся чешуёй платье и алые туфли на высоком каблуке. На шее – камера с объективом с алой полоской. Фотограф увлечённо проверяет отснятый материал.

– Нам обязательно надо сделать фото на лестнице. Помните, я вам говорила? У вас около дома есть лестница? Нету? Хорошо, в подъезде снимем. Там же есть лестница. Водитель, а вы можете поднажать, а то пока мы доедем, света не будет!..

* * *

– Пидорасы! – заорал я в голос, глядя на табло магнитофона автобуса. Заорал и сам испугался своего крика.

– Гондоны! – вторил мне пассажир, парень лет двадцати.

Три минуты назад он сел в автобус, пристегнулся и тут же попросил радио «Монте-Карло». Попросил спокойно и вежливо – и я решил включить его.

Радио я не люблю. Любое. Там блевотные джинглы, реклама и прочая дребедень, которая мешает музыке.

Я нашёл частоту «Монте-Карло» и напрягся: там крутили какую-то рекламу скачек, убеждая слушателей, что посещать бега – это очень элитно и аристократично. Ладно, думаю, потерпи. Ехать минут тридцать. Сходи как-нибудь на скачки, в конце концов. Насладись элитарным обществом. А не хочешь идти на скачки – сиди молча и крути баранку. Сижу, молчу, кручу и психую.

И тут заиграла прекрасная Your Latest Trick в исполнении Dire Straits. И я начал оттаивать: хоть музыку хорошую крутят… Пусть и со своими джинглами… Качество звука, конечно, отвратное. У меня на мобиле есть этот альбом и там всё в ёлочку… Господи, ну зачем нам эта радиоволна?! Ладно, спокойно. Спокойно. Терпи. Сейчас соло на саксофоне начнётся. И будет уже по фигу, какое качество звука: соло фантастическое. Такой проигрыш, до самого финала… Они эту вещь только ради того окончания и записывали. Вот, сейчас закончится вокал – и надо будет сделать погромче.

И тут вдруг песня прервалась и зазвучало «в эфире радиоканал “радио Монте-Карло”, зарегистрированный…»

И я заорал:

– Пидорасы!

А пассажир подхватил:

– Гондоны!

Мы испуганно посмотрели друг на друга.

– Извините! – сказал я. – Но что же они…

– Не извиняйтесь! – заводился пассажир, – На самом важном месте!

Пока я переключался с радио обратно на айфон и искал там пластинку Brothers in Arms, пассажир ещё раза три произнёс:

– Пидорасы! Свидетельство о регистрации у них… Гондоны!

* * *

– Я из-за вас на себя кофе пролил. – спокойным тоном сказал я пассажирке, ткнув пальцем в коричневое пятно на животе.

Выйдя утром на линию, я немедленно получил заказ и рванул на него, отпивая свежезаваренный кофе из термоса.

Кофе был горячий, я дёрнулся и облил белую майку с надписью Canada. Пятно растекалось по животу и принимало форму самой Канады, но перевернутой, будто мы смотрим на неё с географического Северного полюса. Разворачиваться и бежать домой, чтобы переодеться, было уже поздно.

И вот весь день я мотался по городу, выполняя заказы по тарифу «минивэн» и «комфорт» с эффектным коричневым пятном на белой майке.

На подаче на очередной заказ по тарифу «комфорт» (пассажирка шагала ко мне одна, без горы вещей), я снова вспомнил про пятно и поначалу попытался неловко прикрыть его рукой, будто хватаюсь за сердце, но тщетно, наверняка оно уже было замечено садящейся в автобус дамой. Проклятое панорамное остекление автобуса: сидишь как под софитами…

Я взял в руку термос и сделал вид, будто отпиваю из него, а когда девушка уселась и захлопнула дверь, я показал на пятно в форме Канады на белой майке с надписью Canada и, не здороваясь, сообщил, что пролил на себя кофе из-за неё.

– Из-за меня?!

– Конечно. Из-за вот этой вашей юбки воланом…

– Это не совсем волан, между прочим. Здесь же разрез! Мне подруга сшила, она модельер. Подождите, а кофе тут при чём? А-а-а, из-за разреза?! Высоковат, да? Меня предупреждали. Особенно на левой ноге. И что же делать? Хотите, я вам стирку оплачу?

– Хочу, но это лишнее. Разрез классный. Подруга молодец.

– Мне теперь неловко. Вы хоть не обожглись?..

– Ох, сколько раз я в жизни обжигался! – Я завёл мотор и вырулил на дорогу.

– Вот только не начинайте. Мужчины ничего не знают про «обжигаться». Я вам сейчас расскажу историю этой подруги, вы снова кофе на себя прольёте. Чёрт, разрез действительно высоковат… Сколько сейчас стоит стирка майки?

* * *

16 000 км пролетели незаметно. Сдал «Ситроен» в автобусный парк и отправился в родной парк Афродит – пора уже вдарить по тарифу «комфорт плюс».

С автобусом расставался со щемящим сердцем. Всё-таки это прекрасная машина. Была бы помоложе… Хотя я и сам не особо молодой.

* * *

– Сделайте теплее, вы что, хотите, чтобы я воспаление подхватил?

Пакс, средних лет менеджер среднего звена в голубой рубашке с белыми манжетами и неизменно жёлтым галстуком, визгливо потребовал сделать потеплее.

Я начал нажимать на