Сейчас в этом не было нарушения приличий — мы ведь женаты. Впрочем, даже с учётом этого ничего такого этой долгой ночью не произошло. Мы просто лежали рядом на кровати, и мне даже удалось заснуть, положив голову на плечо мужа. Рядом с ним, в его тёплых и таких надёжных объятиях. Вот бы так было всегда, изо дня в день…

Мне приснилось, что я снова в том подземелье под королевским дворцом. Темнота, пробирающий до костей холод, гложущее душу отчаяние. Как будто появление Доминика Винтергардена в храме и побег со свадьбы было лишь сном, а на самом деле никто не спасал из рук короля и его придворного мага ни меня, ни матушку.

Желая убежать от кошмарного сновидения, я наконец-то проснулась и обвела взглядом комнату. Сквозь шторы проникали лучи рассветного солнца. А рядом со мной, крепко обнимая меня, лежал мой супруг — тёплый и совершенно настоящий. На глаза навернулись слёзы счастья и облегчения. Я попыталась прижаться к мужу ещё сильнее и нечаянно его разбудила. Может, уже пора вставать? Всё равно я сейчас больше не засну.

— Куда пошла? — Доминик перехватил меня за талию и притянул обратно к себе. — Ещё слишком рано.

— Я… не хотела тебя будить, — призналась смущённо.

— А я не хочу тебя отпускать…

Он ловко развернул меня так, чтобы я оказалась на спине, а сам навис сверху, надо мной. Провёл ладонью по моей щеке, заправляя за ухо локон, наклонился и скользнул губами по моим. Лёгкая мимолётная ласка, но даже от неё у меня кровь забурлила. Захотелось большего, прямо сейчас, не откладывая. Я выгнулась под ним, обхватила обеими руками за шею и притянула к себе его голову, чтобы поцеловать уже самой, горячо и страстно, так, что сами собой закрылись глаза и поджались пальчики на ногах.

— Моя Минни такая смелая… — довольно проурчал мой мужчина, когда мы оторвались друг от друга, чтобы глотнуть немного воздуха. — Уверена, что останешься такой и далее? Не испугаешься?

— А ты проверь, — подсказала я, дразняще показывая ему скользнувший между губами кончик языка.

В ответ супруг зарычал и поцеловал меня снова, одновременно с этим перехватывая мои запястья и прижимая обе мои руки к постели за головой. Теперь я вся была целиком и полностью в его власти — припухшие от поцелуев приоткрытые губы, тело, скрытое лишь тканью ночной рубашки, которая ещё вчера казалась мне донельзя скромной, даже пуританской. Но сейчас, когда её ворот сбился набок, открывая плечо, а подол задрался почти до бёдер, от скромности и следа не осталось.

— Дерзкая девчонка… Попалась наконец… Теперь я тебя не отпущу…

— Не отпускай… — выдохнула я, подставляя шею под жаркие прикосновения губ. — Ни за что… Никогда…

Больше всего я боялась, что нам кто-нибудь помешает. Постучится в дверь моей спальни, потревожит — мало ли кому понадобилась рано утром едва объявившаяся во дворце королева. Но за дверью всё было тихо, и я, не сдерживаясь, повторяла сквозь стоны имя единственного для меня мужчины, который прямо сейчас, на этой постели, делал меня счастливой. Любимой. Принадлежащей ему не только душой, но и телом.

Моего Доминика.

— Ты в самом деле не хочешь оставаться королевой Ангориана? — спросил он меня позже, когда я, одевшись самостоятельно, как уже привыкла, была готова к тому, чтобы выйти из ставшей нашим ночным убежищем комнаты.

— Не хочу, — решительно ответила я. — Но… как же нам теперь быть? Придумаешь что-нибудь?

— От своих осведомителей я слышал, что существует артефакт, который выбирает истинного короля. Правда, его давненько никто не видел. Видимо, прежний король куда-то запрятал.

— Почему?

— Потому что уже не достоин был того, чтобы зваться истинным королём? — хмыкнул мой супруг. — Ты знакома с теми, кто идёт в списке после тебя? Знаешь, где они могут быть сейчас?

— Нет, — отозвалась я, надеясь, что хотя бы до них убийцы не добрались.

— Что ж, остаётся ещё Клаус Майер.

— Но он бастард, а потому по закону не имеет права на трон…

— Закон — это одно, а древний артефакт — другое. Если он признает Майера, никто не возразит. Как ты считаешь, выйдет из этого молодого человека достойный правитель?

— Кто знает? — пожала плечами я. — Вот только как найти этот артефакт? Что, если его уничтожили?

— Предоставь это мне, — обнимая меня, произнёс Доминик. — Я найду и артефакт, и Ратцингера. Ему не скрыться.

И я, целуя его в ответ, поверила каждому слову.

А затем нам пришлось отправиться на похороны короля Ганселя. Погребальная церемония проходила в том же самом храме, где едва не случилась моя свадьба и где его величество простился с жизнью, которую так хотел удержать даже ценой чужой души. Души его внука Клауса Майера, который тоже был там, с отсутствующим видом глядя на гроб, в котором лежало тучное тело монарха.

Явился на похороны и дядюшка. После того, как гроб отнесли в каменный королевский склеп, я вызвала родственника на разговор, и тот попытался встать передо мной на колени, клятвенно уверяя, что не знал ни о готовящемся ритуале, ни о том, что матушка была в плену. Я ему не поверила, но доказательств против него у меня не было, так что отослала его восвояси, пригрозив, что за ним будут неотлучно наблюдать, и если он ввяжется в какие-нибудь интриги или кому-то навредит, то отправится прямиком в тюрьму, где и окончит свои дни.

А позже, когда придворные угощались поминальным обедом, приехала матушка. Её привёз господин Ветцель, в котором я, даже зная правду, упорно продолжала видеть обычного провинциального дворянина и доброго друга нашей семьи. Когда я наконец-то смогла обнять родительницу, слёзы хлынули у меня из глаз — так я за неё переволновалась и соскучилась.

— Ты совсем взрослая стала… — проговорила она, близоруко вглядываясь в моё лицо. — Вот уже и замуж вышла… Ещё немного, и сделаешь меня бабушкой… Ох, Эрмина… Моя девочка, как же мне было за тебя страшно…

— Всё хорошо, мама, — утешала я её, прижимаясь к тёплой материнской груди под жёсткой тканью накрахмаленного платья. — Теперь всё будет хорошо… Обещаю тебе, мы больше никогда не расстанемся.

Вечером, вволю наговорившись с матушкой, я снова осталась наедине с Домиником, но уж теперь-то не собиралась давать ему заснуть до тех пор, пока не расскажет, когда же он узнал о том, кто я на самом деле. Как узнал, я уже поняла — от господина Ветцеля. Кто бы мог подумать, что этот благообразный немолодой мужчина — Элхорнский шпион?

— Так он сразу же тебе всё рассказал? — допрашивала я мужа, сидя на нашей с ним постели, скрестив руки на груди и строго нахмурив брови. Даже в ночную рубашку не переоделась, чтобы не отвлекать его от разговора. Но почему-то руки Доминика то и дело оказывались то в моих волосах, то на шее, то вроде бы невинно приобнимали или поглаживали по спине.