— Да ничего. Запишем пропуск, вот и всё. Ты думаешь, что один такой среди всех детишек, которых здесь собрали?

— Не один? И сколько же нас?

— Ну... — смутился мужик, — Человека три наберется. Включая вас двоих.

Мда. Мало того, что военная подготовка, как наглядно видно сейчас, считается поголовно обязательной, так ещё и меня записали в «балласт».

Матвей ничего не сказал. Взял винтовку и вышел на полигон. Военный равнодушно пожал плечами и включил секундомер.

— А это нормально, что неподготовленному человеку дают боевое оружие? — спросил я. Сосед двигался медленно, а значит мне здесь минуты три стоять, почему бы и не задать интересующие вопросы.

— Нет, — ответил мужчина, — Но вы же аристократы.

Слово аристократы он сказал с непередаваемой интонацией. Ну да, просто кто-то больше аристократ, а кто-то меньше.

— Не всем родам повезло по жизни.

— А причем здесь везение, парень? — повернулся ко мне не молодых лет мужчина, — Если на твой дом нападут, тоже стечение обстоятельств обвинять будешь?

— На мой напали и всю семью вырезали. И нет, судьбу я не обвинял.

— О как, — смутился военный.

— Какой норматив? — спросил я, желая перевести тему и замять гнетущую паузу.

— Три минуты — норма для рядового бойца. Для беса это позор.

— А норма для беса какая?

— Две минуты — неплохой результат. От минуты до двух — хороший. Меньше минуты — удел высших бесов или тех, кто к ним близко стоит.

— Спасибо.

Матвей уложился в три с половиной минуты. Я справился ровно за две.

***

Следующая остановка была одновременно и проще и сложнее. Нас всех пригнали на разборку и сборку оружия. Когда мы с Матвеем подошли (а сосед дождался меня), то наши стояли перед столами и на время разбирали оружие.

Те, кто это умел делать. Я не сразу понял, что к чему, но понаблюдав, разобрался, что в лучшем случае половина наших умеет делать это неплохо. Виктор как и до этого блистал. Егор тоже. Остальные плавали. Рао так и вовсе, возилась с оружием, будто это неведомый зверь. Ну хоть здесь она скромно выступает, а то так парни комплекс неполноценности заработают.

Впрочем, это ничего не меняло. Я ведь тоже не умел разбирать и собирать оружие. Как и Матвей. Так что следующий час мы страдали. Вышел не совсем тест, а скорее обучающий курс. Инструктора рассказывали, что именно делать, как следить за оружием, как не сломать его, какие могут быть проблемы и прочее.

Познавательно в целом. Так-то ничего сложного, но до сдачи норматива было далеко. Виктор так вообще, кажется за секунду укладывался. Со стороны выглядело настоящей мистикой. Раз-два, ты успеваешь только моргнуть, а он уже делает шаг назад и сдаёт работу.

Пока занимались, слушая о проблемах с оружием, я думал о своём, алхимическом. Можно ведь доработать любое оружие, убрать недостатки, повысить эффективность. Прямо сейчас я бы не ставил проект в приоритет, но подумать на будущее, как сделать оружие чисто под себя — почему бы и нет? Как показала практика, ничем пренебрегать не стоит. Надо бы набросать на досуге варианты, прикинуть пути реализации..

Позже об этом подумаю. А пока — нужно учиться и впитывать в себя. Вон сколько интересно узнаю и вижу.

Камила Коршунова шагала по улице, расположенной между частными домами. До этого места она добралась на городском автобусе. От остановки до дома идти минут десять пешком.

Девушка куталась в пальто, придерживая воротник руками. Капал мелкий дождь, но она не обращала на него внимания.

Время раннее, ещё обеда нет. На каких-то участках слышны признаки жизни, но не то, чтобы сильно много. Место спальное, любящее тишину.

Дойдя до нужного дома, Камила прошла по тропинке, на ходу достав ключи, открыла дверь и вошла внутрь. Ключи ей дал тот странный господин, который помог им с братом сбежать от людей князя. Также этот господин в считанные дни устроил девушку в учебное заведение. Как успела выяснить Коршунова, это было не самое престижное в стране место, но около того. Закрытого типа, с небольшим количеством студентов и традиционным образованием, элитное.

И за это Камила была благодарна Канису особо сильно.

Никакой травли. Никакого отвержения. Девушку встретили не то, чтобы с распростертыми объятиями, но... Если сравнивать враждебность с нейтральностью, то последняя значительно предпочтительнее и открывает возможности для налаживания связей. В будни Камила жила в женском общежитие, с такими же юными девушками, как и она. На выходных была вольна вернуться в тот дом, который им выделил Канис. Первые дни она тушевалась. Отвыкла свободно общаться со сверстницами, с чем, возможно, и было связано чуть прохладно-нейтральное отношение к ней одногруппниц. Но потом ничего, втянулась и даже смога подружиться с несколькими девчонками.

Вот так вот, Канис за пару дней сделал больше, чем смог добиться её брат за пару лет. Было о чём задуматься.

— Госпожа, — вышла с кухни пожилая женщина, присматривающая за домом, — Желаете отобедать?

— Было бы неплохо, — улыбнулась Камила, — Мой брат здесь?

— Отсутствует.

— А Канис?

— Его здесь нет, госпожа, — женщина стояла, склонив голову и не смотрела в глаза.

— Я как-то могу с ним связаться?

— Я передам господину, что вы хотите встретиться.

— Буду признательна.

Пару дней на то, чтобы осознать своё новое положение, выдохнуть и расслабиться. Ещё пару дней на то, чтобы вспомнить, каково это — просто общаться. Ещё несколько дней на общение, знакомства, сбор информации, кто есть кто и, главное, какие перспективы ждут Камилу.

Она никогда не считала себя глупой. Также ей хватило ясности ума, чтобы видеть своё положение и то, куда всё идёт. Не трудно догадаться, что Канису от них что-то надо. Также не трудно догадаться, что Камила — всего лишь страховка, чтобы брат вёл себя послушно. Заведение, куда её поместили, считалось престижным, но... Это было что-то вроде курсов благородных девиц. Образование дадут, но не такое, как мужчинам. Лучшая перспектива после выпуска — удачно выйти замуж. На что рассчитывать особо не приходилось. Для беженки без влиятельной семьи за спиной это не тривиальная задача. Даже если получится найти мужа, то, какие с ним отношения сложатся — под большим вопросом.

Камила любила свою мать. Но также она понимала, какой та была дурой. Пустым местом, красивым предметом без права что-либо решать. То, как быстро мать опустилась после смерти отца — тому доказательство.

Коршунова так не хотела. Ей претила мысль и дальше оставаться на вторых, а то и третьих ролях. Быть декорацией к чужой жизни. Полностью зависеть от чужих решений.