— Вот они. Не знаю, для кого и когда ты устраивал тут гнездышко, но меня это больше не интересует, я немедленно ухожу.

— Сначала выслушай оправдательную речь, — Танрод стоял у меня на пути незыблемой глыбой, — и проведи опрос свидетелей. Кэрдон, приведи, пожалуйста, мадам Рину.

Последнюю фразу он крикнул в сторону двери, и в приоткрывшейся щели тотчас появилось встревоженное лицо маркиза.

— При чем тут она? — проводила я молча исчезнувшего маркиза подозрительным взглядом, опасаясь какой-нибудь хитрости.

— При том, что именно Рина все это закупала в тот день, когда ты ушла к принцессе, — спокойно пояснил Танрод и провел рукой по волосам, мгновенно их высушив.

Я только скептически поморщилась: помню я, как мало у нее было на это времени.

— Я дал ей распоряжение с вечера, специально сходил, — продолжал спокойно пояснять Танрод, натягивая одежду, которая ниоткуда появлялась у него в руках, — и к вечеру уже все привезли. Надеялся, что мы будем жить тут, и сразу забросил сундучки порталом, ну а распаковывал и развешивал все голем.

Это было похоже на правду, очень похоже, но мое раненое сердце еще никак не хотело, скорее боялось в нее поверить. Слишком уж больно мне было, чтобы разом забыть эту муку.

— Вот мадам Рина. — Приоткрыв дверь, Сангирт втолкнул экономку и предусмотрительно исчез.

— Мисс Вельена! — обрадованно шагнула ко мне экономка, оглянулась на хозяина и нахмурилась: — У вас что-то случилось?

— У леди Вельены Ледхар все хорошо, — вежливо сообщил магистр. — Она просто хочет знать, откуда в ее шкафу новые вещи.

— Вообще все вещи, — из вредности поправила я, начиная понимать, как смешно и некрасиво выглядит вспышка совершенно несвойственной мне ревности.

— Какие? — Добрая женщина заглянула в шкаф, пробежалась по полкам придирчивым взглядом и доложила: — Так это я все купила. Платья — в салоне мадам Либердо, дамское — у белошвеек с Цветочной улицы. А что? Не понравилось?

— Нет… мне просто… — никак не находились нужные слова.

— Вели не поверила, что вы успели все это закупить так быстро, — помог Танрод.

— Так вы ведь мне премию… — расстроилась Рина. — Но для леди Вельены я бы и так постаралась все успеть.

— Спасибо, — еле выдавив благодарную улыбку, пролепетала я. — От меня вам тоже премия, за лишнее беспокойство.

— Вы свободны, — произнес муж, одним движением пальца отправил куда-то озадаченную экономку и вдруг оказался рядом, крепко обнял и увлек в кресло.

Потом я сидела у него на коленях и взахлеб рыдала, упрямо уворачиваясь от нежных поцелуев. Недостойны таких нежностей ревнивые дуры, готовые из-за вымышленной измены разрушить жизнь себе и любимому.

— Вели! — наконец прикрикнул Род. — Ты можешь меня выслушать?

— Да, — шмыгнула носом.

— Возьми себя в руки, ты ментал и можешь испытывать такие эмоции, какие пожелаешь.

— Это как-то неправильно, — задумалась я.

— Неправильно для учеников и начинающих магов, родная моя, — сказал муж очень нежно, и мне снова захотелось плакать. — А вот те, кому маленькие пройдохи резко усилили дар почти до уровня магистра, могут лечить людей с расшатанной психикой и создавать самим себе такое настроение, какое захочется. И недавно ты наглядно мне это продемонстрировала.

— Но я не хотела… — снова подкатила к горлу обида.

— Разумеется, не хотела, любимая. — Поцелуи мужа стали неимоверно нежными и успокаивающими. — Просто за последние дни на тебя свалились слишком много трудных испытаний, и ты старалась держать себя в руках. А когда все закончилось — отпустила, и твой разум задним числом осознал всю тяжесть перенесенного. Запаниковал и нашел самую невинную причину, чтобы поплакать об уже пережитом.

— И я навсегда теперь останусь… такой плаксой?

— Разумеется, нет, родная, у тебя характер бойца, и это замечательно. За это я тебя и люблю, и еще за многое другое… например, за доброту. Ты ведь не позволишь любимому мужу умереть с голода в этом кресле?

— Конечно, не позволю, — невольно засмеялась я, чувствуя, как тает ноющая в сердце заноза. — Иди уже, любимый муж.

— А это не так? — насторожился вдруг он, и мне стало предельно понятно, что тяготы последних испытаний переполнили не только мою душу.

— Немного не так, — поправила, глядя ему в глаза с лукавой укоризной. — Ты не любимый муж, а очень горячо любимый.

— Может, позавтракаю позже? — раздумал он идти в столовую, но я поспешила сделать самое строгое выражение лица.

— Не может. Мне тоже нужно умыться, и нас ждут на совете.

Танрод разочарованно вздохнул и ушел порталом, а я еще целую минуту сидела, мысленно истово благодаря его выдержку и силу воли. Теперь мне было страшно даже представить, какой беспросветно-черной стала бы моя жизнь, не обладай мой любимый таким твердым характером.

В столовую я прошла тихой мышкой, все сильнее чувствуя раскаяние и стыд, но стоящий у стола и что-то торопливо поглощавший прямо из супницы Танрод мельком оглянулся, бросил ложку и ринулся мне навстречу. Стиснул в объятиях, требовательно заглянул в глаза и достал из воздуха мягкую льняную салфетку. Деловито промокнул рот, вызвав у меня невольную улыбку, и принялся целовать мое лицо, губы, шею. Эти поцелуи с каждой секундой становились все более жаркими, и мне не хотелось его останавливать, но воспоминание об ожидавших нас магистрах отравляло все удовольствие.

— Род, остановись… — наконец взмолилась я, — иначе мы никуда не пойдем. А они ведь ждут…

— Ну, раз ты вспомнила про дела, значит, окончательно расправилась с плохим настроением, — шепнул Танрод довольно, однако вздох был явно огорченным. Затем внимательно посмотрел мне в глаза и осторожно добавил: — Хотя с той одеждой просто не разобралась. Но в этом больше всего моей вины — не объяснил заранее. Понимаешь, никогда раньше я ничего и никому не покупал, тем более одежду. Даже мысли такой не появлялось. А для тебя мне хотелось скупить все наряды в самых лучших магазинах и набить ими шкафы во всех наших домах еще с тех дней, когда ты ходила по Глоэну в потертых штанах. Моя любимая не должна ни в чем нуждаться. Ну а все, что не понравится, просто выброси или отдай, хотя бы сиротам родного монастыря. Договорились? А теперь не хочешь объяснить мне одну загадку… про послезавтра?

— Да это просто шутка, — начала я краснеть. — Как говорят женщины, мужчин нельзя прощать сразу, тогда они начинают считать своих жен слабовольными дурочками. И кроме того, пока жены с мужьями в ссоре, те всячески стараются задобрить своих любимых и выполняют все прихоти.

— Они неправы, — подумав, серьезно сообщил муж. — Я специально не занимался этой темой, обычно мне достаются более тяжкие преступления, но несколько раз помогал ученикам и помощникам и хочу сказать — зачастую все наоборот.