Кивает. И я начинаю спокойно и последовательно рассказывать. О том, что решение расстаться с Юлей принял за несколько часов до нашего знакомства, а после только убедился в его правильности. Что по факту наши с Третьяковой отношения закончились в августе, но я тянул два месяца по просьбе отца, в интересах семейного бизнеса. Что вчера узнал, как меня без меня женят, а я так не согласен. И что сегодня утром, по дороге из аэропорта, я, наконец, объявил Юле, что мы больше не пара.

Соня слушает, не моргая. Явно ошарашена.

‒ Есть вопросы? — спрашиваю в конце недлинного, но весьма содержательного монолога.

‒ Всего два. Юля знает обо мне?

‒ Нет.

‒ Как она отреагировала на твой звонок?

Она говорит очень серьезно.

‒ Тебе зачем?

‒ Нужно. Мне бы хотелось знать, раз это касается нас.

Слышать такое признание неожиданно, но приятно. Смело она задвигает. На вопрос о Юле нет желания отвечать, но Соня ждет.

‒ Она пока в стадии отрицания. Но я не изменю своего решения, если ты об этом.

‒ Хорошо, ‒ уверенно и непринужденно откликается Птичка. ‒ Значит, завтра в Париж, а сегодня что?

‒ Можем, переспим? — ляпаю я на автомате с непробиваемой рожей, но тут же свожу все к шутке. ‒ В смысле переночуем вместе. А до этого составим программу уик-энда и кино посмотрим. Можно у тебя.

Я не напрашиваюсь, отель уже забронировал, но мне интересно, как она отреагирует.

‒ Ладно, ‒ снова неожиданно спокойно отвечает она. ‒ Моя кровать не такая большая, как в Маджестике, но мы поместимся.

Офигеваю, как легко она соглашается. И хамоватое «переспим» совершенно не смутило? Это что-то новое. Неужто мои скупые откровения так повлияли? Любят женщины определенность, а ведь она — всегда обман. Наша жизнь — это серфинг в мире неопределенности, и в этом весь ее смак, драйв и кайф.

Бронь на отель незамедлительно отменяю. Если девушка зовет в свою, пусть даже тесную, постель — только идиот откажется и поедет ночевать в гостиницу. Я точно не из таких.

Соня предлагает прогуляться к морю и потом зайти в супермаркет, потому что дома нет ничего съедобного, кроме привезенных мной конфет.

‒ Не стоит заморачиваться с готовкой еды, закажем доставку, ‒ решаю я. — И к морю давай не пойдем, там дождь накрапывает, и меня что-то рубит.

Кофе не помог. Бессонная ночь дает о себе знать тяжелеющим затылком и стремительно наваливающейся усталостью. А мне еще нужно забрать из камеры хранения оставленный утром багаж.

‒ Давай, ‒ в очередной раз соглашается Соня, и я уже начинаю побаиваться такой тотальной покладистости. К добру ли?

Договариваемся, что пока я забираю чемодан, Птичка летит домой складывать свой. Мы всего на два дня, но во Франции ощутимо прохладней, нужно взять теплые вещи.

К моему появлению в комнате Сони уже полнейший порядок. Кровать застелена, вещи убраны. Только потрепанный розовый рюкзак ждет своего очередного путешествия в углу у двери. Мой серебристый самсонайт на его фоне выглядит зажравшимся буржуем. Но в Париж я тоже еду с рюкзаком, который везде таскаю с собой.

‒ Пиццу будешь или суши? — спрашивает Соня, плюхаясь на кровать с телефоном, листает там, выбирает. Мне сразу годы студенчества вспоминаются. Маленькая комнатка, ноутбук с прогруженным фильмом, пицца. За окном дождь, а мне хочется секса. И сейчас хочется. До одури!

‒ А тебя можно? — я заваливаюсь рядом и тяну ее на себя.

‒ Ты же спать хотел? — она упирается руками мне в грудь, а потом лохматит мне шевелюру и хихикает.

‒ Тебя хочу больше, ‒ выдаю я на полном серьезе и ловлю ее подбородок, чтобы не вырвалась, а то уже дернулась.

Соня в лице меняется. Отчетливо видно смятение.

‒ Никит, давай не здесь, пожалуйста.

‒ Почему? Это же не твоя детская, за стенкой не родаки телек смотрят. Да и мы не тинэйджеры давно. Что не так?

Мнется и не отвечает. Глаза прячет, губу закусила.

Нежно веду рукой по напряженной спине, вверх от поясницы к шее и обратно до лопаток. Прижимаю к себе и шепчу на ухо.

‒ Ну сколько можно меня мучить? В чем проблема?

Чувствую, как она напрягается еще больше. Отпускаю, она сразу отодвигается и обхватывает себя за плечи.

‒ Можно я спрошу? Тот вопрос, который отложила на потом. Помнишь?

‒ Слушаю, ‒ выдыхаю я недовольно. Приятного легкого возбуждения как не бывало.

‒ Почему ты тогда ушел в ванную? — спрашивает она дрогнувшим голосом.

Я подвисаю. В ванную при ней я ходил уже не раз. О каком из них речь?

‒В тот самый первый раз, утром, перед самолетом, ‒ поясняет она, но я по-прежнему не врубаюсь.

‒ А зачем люди ходят в ванную, Сонь? У организма свои потребности. Разве нет?

Она густо краснеет, судорожно сглатывает и кивает. А потом уточняет:

‒ Дело не во мне?

‒ Конкретно тогда было в тебе, ‒ признаюсь я, не хочу обманывать.

Она багровеет, в глазах реальный ужас. Не дышит, кажется.

‒ Я так сильно хотел тебя, что перевозбудился, ‒ нехотя поясняю я. ‒ Боялся опозориться, вот и вышел на минутку снять напряжение. А ты дала деру.

Смотрит недоверчиво, но хоть задышала.

‒ Ты почему сбежала? Мне вот этот вопрос покоя не дает.

Пожимает плечами.

‒ Решила, что со мной что-то не так. Что тебе не понравилось.

Тут уже я не выдерживаю. Ржу. Реально ржу, как конь. Мне не понравилось? Именно поэтому я до сих пор не могу прийти в себя, всеми правдами и неправдами искал ее, четверть мира проехал, с отцом отношения испортил… Вот как сильно мне не понравилось!

‒ Заказывай пиццу. Любую! ‒ отсмеявшись, я иду в ванную. В дверях предупреждаю:

‒ Я сюда не из-за тебя. Схожу в душ, если ты не против.

Соня сдавленно хихикает и выдает мне полотенце.

Потом мы просматриваем разные путеводители по Парижу и едим обалденно вкусную кальцоне. Ближе к вечеру Птичка включает какой-то фильм и меня тут же вырубает. Отключаюсь сразу после заставки, даже название прочесть не успеваю.

Никита: Я не ошибся. Она моя женщина

Разбудил меня шум дождя. Он накрапывал весь день, а к ночи полил еще сильнее: глухо стучал по карнизам, лупил с порывами по стеклам. Я не сразу понял, где нахожусь. Однако в последнее время мне слишком часто приходится просыпаться в новых домах и отелях, поэтому я осмотрелся даже с некоторым интересом.