Арина в разговоре участия не принимала ‒ тихо сидела рядом, украдкой поглядывала на Гарика. Не знаю, какие сигналы она подавала этими кроткими взглядами и как он их расшифровывал, но между ними явно происходило что-то интимное, понятное только им двоим.

В какой-то момент я почувствовал себя лишним и, сославшись на усталость, вызвал такси. Утром у меня был ранний рейс обратно в Барселону, хотелось выспаться.

Перед сном набрал отцу, чтобы узнать, прошла ли сделка по земле Третьяковых.

Он оказался в прекрасном расположении духа. Оформив участок, они по-семейному отпраздновали это событие в ресторане, и отец явно прибухнул. Вспомнив, что я только с похорон, немного порассуждал о скоротечности жизни, после чего вернулся к нашим баранам.

‒ Когда ты прилетаешь, сын? Сегодня с Третьяковыми обсуждали, какой дом вам с Юлей строить. У них есть участок над рекой — шикарное место. Строительством займусь я, естественно. Юля проект выбирает, тебе бы тоже поучаствовать. И дату свадьбы назначить пора, там тоже хлопот хватает. Заказать кольца, зал…

Отец еще что-то с воодушевлением говорил, а я молча охреневал. И только когда он повторил свой вопрос, я очнулся.

‒ Какая еще свадьба, пап? Ты просил не ссориться с Юлей до сегодняшней сделки. Я тебя услышал. Сделал. Дальше я пас. Дом у реки, свадьба, кольца — не знаю, с кем все это будет у Юли, но точно не со мной.

‒ Никита, ты сейчас не прав. За свои поступки нужно отвечать, сын. Приезжай и поговори с Юлей. Ты поменяешь мнение.

О, как хорошо я помнил этот жесткий тон ‒ еще в детства. Отвечать ничего не стал. Чтобы не наговорить грубостей, просто отключился.

Значит, пока я планирую романтический уикенд в Париже с Птичкой, где-то там, за тысячи километров, в какой-то параллельной реальности, меня женят без моего ведома на другой. Мы там даже дом с ней строим. Просто жесть!

Как это дерьмо разбирать — я без понятия.

Глава 27

Соня: Я готова бороться за свое счастье

Какое красивое слово — одержимость. Раньше я никогда не задумывалась о том, что чувствует человек в таком состоянии, но теперь запросто смогу написать целую диссертацию. Каждое мое действие, каждое движение, мысль и вдох связаны с одним единственным именем.

Никита Гордиевский, как же ты меня достал!

Вот уже сутки я не могу перестать ежесекундно думать о нем. Огромных усилий стоит сдерживать порыв разблокировать его номер и просмотреть сообщения. Он звонил — не сомневаюсь, и писал не раз — убеждена.

Вчера вечером я ждала его на работе. Надеялась, что придет ‒ нарядный и ароматный, со своей фирменной улыбочкой, и станет допытываться, какая муха меня снова укусила. Я подготовила остроумный ответ и отрепетировала его перед зеркалом, но он так и не появился.

Всю ночь я проворочалась. Уснула только под утро и была уверена, что увижу его во сне. Но нет ‒ как ни странно, мне не снилось вообще ничего. Похоже, и у одержимости бывают перерывы. Правда, не особо длительные — утром меня накрыло по-новой.

Вчера был мой последний рабочий день. Сменщица, которая просила ее подменить, решила выйти сама. Так что эпоха грязных тарелок и подвыпивших туристов для меня закончилась окончательно и бесповоротно. От этого мне даже немного грустно.

За время работы наш небольшой коллектив сдружился. Мне будет не хватать шуточек бармена и теплого взгляда Стефани. Однако, как говорится, ничто не вечно. К тому же, я так устала от однообразных обязанностей официантки, что точно решила: так работать больше не буду.

На сегодня у меня назначено собеседование. Компания занимается ландшафтом и уходом за частными садами на побережье Коста-Брава. На побережье много элитных вилл, так что сервис весьма востребован. Руководитель — женщина, ищет себе помощницу, менеджера по работе с клиентами и дизайнера в одном лице. Зарплата ниже, чем у официантки, но меня устраивает.

После встречи я пойду в чирингито, чтобы со всеми попрощаться и получить расчет.

Меня ждет интересный вечер, в котором не должно быть места мыслям об одном фантастически притягательном парне, который никак не может разобраться со своей личной жизнью. Однако против воли я продолжаю думать о Гордиевском ‒ жду, что он тоже придет в ресторан.

А раз есть шанс, что мы увидимся — я должна быть во всеоружии.

В обед я принимаю ванну с аромасолью. После чего скребу все, что можно соскрести, брею все, что нужно выбрить, и щедро обмазываюсь лосьоном для тела. Моя кожа теперь нежнее шелка и благоухает сакурой. Такой ухоженной я себе нравлюсь. Осталось подобрать соответствующую одежду ‒ и можно смело покорять мир.

К вечеру погода портится. Прохладный ветер с моря нагнал темных облаков, и они спрятали солнышко под своей плотной периной. Дождя не обещали, но в воздухе вдруг так ощутимо запахло средиземноморской осенью, что сразу захотелось одеться потеплей.

В конце концов, останавливаюсь на брючном костюме из тонкого трикотажа, удачно купленном в дорогом бутике со скидкой в восемьдесят процентов. Его светло-оливковый цвет выгодно подчеркивает мой легкий загар и оттеняет цвет волос. Брюки сидят, словно мерки именно с меня снимали, удлиненный блейзер делает силуэт еще тоньше, а общий образ — серьезней. Под пиджак надеваю белоснежный кроп-топ, на ноги ‒ почти новенькие белые эспадрильи.

Волосы подкручиваю, формируя крупные локоны — точно такие были у меня в день знакомства с Никитой. Бросаю в сумочку блеск для губ. Пусть не алый, как был тогда, но этот цвет мне очень идет и с костюмом хорошо сочетается.

Как там сказал Никита, когда мы ночевали в его номере? Я его приворожила? Так вот, сегодня вечером я планирую основательно закрепить этот результат и даже удвоить эффект. Но у нас не будет ничего до тех пор, пока он не сделает выбор: я или его подсадная королева Третьякова. Если не готов окончательно расстаться со своей невестой, пусть убирается из моей жизни.

Кручусь перед зеркалом, сама себе подмигиваю. Такая красота даром не пропадет, даже если Никита не придет ‒ а он придет, я чувствую. Обязательно придет!

На собеседование прихожу заранее. Дождь все-таки пошел. Вот и верь после этого синоптикам! Хорошо, что зонт взяла, но мои кудри все равно рассыпались от влажности.

В небольшом кафе, где назначена встреча, всего пять столиков. За одним ‒ мужчина средних лет потягивает вермут, уткнувшись в телефон, остальные свободные. Занимаю стол у окна, заказываю кофе и наблюдаю, как по стеклу сбегают капли. Мне нравится гадать, какие из них встретятся и сольются воедино, а какие стекут параллельными дорожками. Множество капелек на огромном стекле, как множество человеческих душ в этом мире — эту придуманную еще в детстве аллегорию я вспоминаю всякий раз, когда идет дождь.

Я так увлекаюсь разглядыванием причудливых линий, что не слышу скрипа открывающейся двери. Но потом торопливо вскакиваю навстречу вошедшей в кафе женщине. Успеваю отметить, что ей уже за пятьдесят, и выглядит она слишком хорошо для испанки.