— Понял, — кивнул Макс. — В кафе мы сейчас вряд ли пойдем. Лучше уж после всего по водочке ударить. Ну а так, конечно, мы прогуляемся. Почему бы не прогуляться.

Босс смотрел на него с заговорщическим блеском в глазах, а начальник службы безопасности отвечал ему тем же.

— Ну-ка, все со мной. Вперед, — прикрикнул Кущенко на своих «бойцов». Те с недоумением посмотрели на шефа, а затем на хозяина. Никто не осмелился задавать вопросов. Все последовали за Максимом. Тем временем Витя-Бита забрался в микроавтобус и задвинул за собой дверь.

Со стороны улицы не было видно, что происходит в салоне микроавтобуса. Стекла затонированы, а по бокам еще и шторки. Битов сидел спиной к водительскому сиденью. Лазарь и его возлюбленная сидели прямо напротив него. Никаких послаблений для них сделано не было. Наручники по-прежнему впивались в их запястья, а сидеть приходилось так, как их посадили — в несколько неудобных позах. С первой секунды, когда Виктор оказался наедине со своими противниками, в салоне микроавтобуса повисло молчание. Его вряд ли можно было назвать неловким. Скорее его можно было бы сравнить с ожиданием грозы или бури. Стороны смотрели друг на друга, буквально источая флюиды ненависти. Но поскольку преимущество имел Бита, то пауза затягивалась исключительно по его воле. Лазарь не хотел ему ничего говорить. В принципе, все и так понятно по одному лишь только взгляду.

— Ну что ты смотришь? — наконец выдал свою первую фразу Витек. Однако ему никто на это ничего не сказал. Тем не менее он продолжил, и с его уст не сходила самодовольная ухмылка. — От меня никакая падла не уйдет! — воскликнул он. — Вы меня что? Наколоть решили? Полностью страх потеряли? Захотели с ног меня сбить? И что? Вышло? Я вас спрашиваю — вышло?! Ни хрена у вас не вышло. Я вообще не понимаю, на что вы надеялись, суки. Вы же мелкие сошки. Вы сявки, путающиеся под ногами. И вдруг отважились на такое. Но ничего. Я человек не злопамятный. Я все записываю. Кровью на черепушках…

Выдав эту тираду, Битов выдержал небольшую паузу, во время которой глазами расстреливал то Сергея, то Татьяну. Провоцировал их хоть на какую-то реакцию. Однако ничего ему не удалось. И Лазаренко, и Гребенникова просто смотрели на него с нескрываемой ненавистью, но не более того. Поняв, что расшевелить их не получается, Виктор вздохнул, театрально усмехнулся. Затем он запустил руку в один из карманов пиджака и быстро извлек пистолет. Долго рассматривал его, словно любовался. Чуть ли не сдувал со ствола невидимые пылинки. После этого в другой карман запустил вторую руку и принялся там усердно что-то искать. Искал едва ли не целую минуту, будто это был не карман, а филиал восточного базара. В конце концов он достал глушитель. Бита не переставал ухмыляться. Поднес глушитель к стволу пистолета и все с той же издевкой начал навинчивать его. При этом он даже удосужился насвистывать какую-то песенку, страшно при этом фальшивя. Реакция пленников, как и прежде, была нулевой. Это взбесило Биту. Он вскинул оснащенный глушителем пистолет и нервно затарахтел:

— Я тебя еще тогда, в середине 90-х, должен был замочить. Там, в пустом вагоне. Но тогда провидение вмешалось. Ты остался жив, а в дальнейшем я посчитал, что так и надо, да отправил тебя за решетку. Теперь же я понимаю, что сильно погорячился в своем милосердии. И вот сегодня, хорошо осознав свою ошибку, я лишний раз убедился в том, что дела нужно выполнять до конца. И неважно, сколько времени прошло с того момента, когда все началось. Без срока давности… Ну а что до тебя, — он обратился персонально к Татьяне, — то ты сама прекрасно понимаешь, что вынуждена будешь уйти следом за своим хахалем. Опять же слишком добрым я оказался в середине 90-х. Надо было не взятки совать, чтобы тебя от дела отстранили, а просто взять и шлепнуть где-нибудь в темной подворотне или в подъезде. Получается — следователь прокуратуры и преступник закрутили роман. Это ведь непорядок. Но ничего, мы это сейчас исправим. Всего лишь двумя выстрелами. Никто ничего не услышит. Кроме меня и вас, естественно. Два щелчка, после которых вы распрощаетесь с жизнью. Эх, если бы вы только знали, какое удовольствие я от этого получу!

И все-таки странная человеческая натура! Порой ее нельзя ничем изменить. Вот и в случае с Витей-Битой это утверждение оказалось очень даже справедливым. Казалось бы, Виктор Битов — бизнесмен мирового уровня, многого в этой жизни достиг, сказочно богат, денег на несколько жизней… И вот сейчас, несмотря на все свои достижения, он взялся за пистолет, чтобы застрелить неугодных ему людей. Застрелить лично, а не руками своих верных «шестерок» из числа «бойцов» Макса Кущенко. Возможно ли такое в принципе? А ничего невозможного в подобных случаях нет, если человек не изменился в своей сути. Да, прежний бандитский бригадир Витя-Бита достиг небывалых высот, став крупным международным дельцом. Однако никуда не исчезла его бандитская натура. Он так бандитом и остался. И никакие транснациональные бизнесы изменить его не сумели. Отсюда и пистолет с глушителем, и издевательская ухмылка, и садистское подтрунивание…

Битов, продолжая ухмыляться, начал поднимать руку с пистолетом. В этот момент глаза Лазаря расширились. Виктор принял это за признаки страха и удовлетворенно хмыкнул. Однако на самом деле Серегу, сидящего лицом к лобовому стеклу, впечатлило кое-что другое. То, что Бита видеть не мог. Он как раз был готов направить пистолет на одного из пленников. Но тут прозвучал не щелчок, а приглушенный выстрел. Выстрел со стороны. Пуля угодила ему прямо в висок. Струйка черной крови вырвалась наружу. Татьяна вздрогнула от неожиданности. В открытом со стороны водительского сиденья боковом окне виднелось лицо Алены Гаспарян. В руках у нее был «Глок» водителя «Майбаха».

— Ты? — изумленно промолвил Серега.

— Я, — кивнула она в ответ и бросила ему ключи от наручников. — Возьми. Нет времени объяснять. Скоро регистрация на ваш рейс. Отстегивайтесь и улетайте.

И действительно, по громкоговорителю оповестили о том, что самолет соответствующего рейса уже прибыл в Шереметьево и что через несколько минут начнется регистрация улетающих этим рейсом в Мадрид. На разговоры, объяснения и прочее времени не оставалось. Лазарь снял наручники с себя и Татьяны. Они быстро вышли из микроавтобуса.

— Спасибо вам, — сказала Гребенникова, безусловно узнав свою недавнюю клиентку.

— Да, в общем-то, не за что, — скромно ответила она, будто бы только что не застрелила хладнокровно своего родного брата, а прихлопнула мухобойкой назойливое насекомое. — Козел козлом мой братик был… Ну, бегите же, а то на самолет опоздаете или в руки охранников попадетесь.

— А как же ты? — поинтересовался Серега и едва ли не умоляющим взглядом одарил Алену. Татьяна это сразу заметила, но никак не отреагировала.

— А я остаюсь… Я для тебя сделала все, что только могла.

Лазарь кивнул в знак благодарности. Гребенникова помахала недавней клиентке рукой. Парочка, схватив сумки, рванула в здание аэропорта, а оттуда к стойке регистрации. Алена не стала провожать их долгим взглядом, обогнула микроавтобус, перешла дорогу и поспешила скрыться с места событий. В кармане убитого зазвучал мобильник. Кущенко тщетно пытался дозвониться до босса, чтобы уточнить, не пора ли им возвращаться. Начальник службы безопасности почуял неладное. Вместе со своими громилами он бегом бросился к микроавтобусу, будто и впрямь надеялся в очередной раз выслужиться перед Битовым. Однако, прибыв на место, он обнаружил то, что должен был обнаружить…