«Любой человек, обладающий обычным рациональным интеллектом, в соответствии с содержанием разговора, естественно, убедился бы, что деньги были выплачены», – сказал судья.

Суд считал, что Ро говорит правду. Судья полагал, что человек, получивший деньги от Samsung, действительно был – как утверждал законодатель – главным прокурором, которого Ро назвал в своем собственном частном расследовании.

Прокуроры обратились в Верховный суд, который в 2013 году перевел решение Апелляционного суда в сенсационный и широко освещаемый судебный процесс.

В 2013 году судьи Верховного суда постановили, что Ро действительно нарушил закон о борьбе с прослушкой, когда опубликовал стенограммы. Кроме того, суд постановил, что эти записи не отвечали общественным интересам и потому не должны были публиковаться.

Юристы и ученые мужи были озадачены такими аргументами. Как же записи могли не представлять общественный интерес, если высокопоставленный чиновник юстиции и посол, который был шурином председателя, хотя никогда и не обвинялся в уголовном преступлении, ушли в отставку?

Суд также постановил, что парламентская неприкосновенность не защищает Ро. Его лишили места в Национальном Собрании. Он стал публичным примером того, что происходит, если вы бросаете вызов «Республике Samsung».

«Я не жалею о сделанном, – сказал он мне. – Я встал на защиту правды».

Обвинительный вердикт председателю Ли был проблематичен из-за Международного олимпийского комитета (МОК), членом которого он был и где играл видную роль в лоббировании интересов Южной Кореи.

После вынесения вердикта председатель Ли добровольно отказался от полномочий члена МОК. Он рисковал потерять свое членство – а следовательно, и будущую заявку Южной Кореи на проведение Олимпийских игр.

Ходили слухи о помиловании председателя в классической южнокорейской традиции. Между тем, в отношении производителя автозапчастей, который был связан с южнокорейским президентом, был подан отдельный иск в США. Согласно более поздним судебным показаниям Ли Хак-Су, лидера и бывшей правой руки председателя, Samsung согласился за кулисами оплатить высокие судебные издержки этой компании.

Samsung заплатил деньги в надежде получить президентское помилование для председателя, как свидетельствовал бывший исполнительный директор компании. В декабре 2008 года, через пять месяцев после осуждения председателя Ли, президент объявил, что предоставляет ему специальную амнистию. После своего оправдания Ли смог остаться членом МОК, возглавив кампанию по участию в зимних Олимпийских играх 2018 года, которые прошли в первозданных горных угодьях графства Пхенчхан в Южной Корее. Заявка оказалась удачной.

«Недавнее помилование подтверждает распространенную в Южной Корее поговорку о том, что Samsung стоит выше закона и правительства, – заявил в интервью The New York Times профессор экономики Ким Санг-Чжо, который позже стал финансовым сторожевым псом правительства Кореи. – Президент Ли [Мен Бак] говорил о национальных интересах, но преступник, путешествующий по всему миру и агитирующий поддержать олимпийскую заявку Южной Кореи, только повредит нашим национальным интересам и имиджу».

Политические ветры снова изменились в пользу Samsung.

На следующий день после помилования председателя, на Рождество 2009 года, бывший корреспондент Guardian Майкл Брин – известный британский эксперт, автор, пишущий о Корее, и почетный гражданин Сеула, – опубликовал сатирическую статью в Korea Times под названием «Что люди получили на Рождество».

«Samsung, – писал он, – крупнейший в мире конгломерат и краеугольный камень корейской экономики, отправил традиционные открытки с наилучшими пожеланиями на 2010 год политикам, прокурорам и журналистам страны, а также подарочные сертификаты на 50 миллионов вон [43 000 долларов]». «Сотрудники получили две фотографии Ли Чжэ Йена, нового главного операционного директора компании Samsung Electronics Co. в рамках, – продолжал он, намекая на портреты отца и сына диктаторов, которые каждый гражданин Северной Кореи должен повесить в своем доме, – с инструкцией: поместить один в детской спальне, а другой – в гостиной, рядом, но немного ниже портрета его отца, Ли Гон-Хи».

Брин и его коллеги отправились на караоке-вечеринку, – рассказал он мне, – когда ему позвонили из редакции.

«В Samsung очень расстроены из-за вашей колонки», – объяснил редактор на другом конце провода.

Компания заявила, что подала три иска: против Брина, газеты и ее главного редактора, в каждом из которых требовала возмещения ущерба в размере одного миллиона долларов, а также возбудила уголовное дело, которое могло привести к тюремному заключению. Газета согласилась отозвать статью и опубликовать извинения на первой полосе. Позже Samsung отказался от иска против газеты и ее редактора, но продолжил судебный процесс против Брина.

Вызванный прокурорами на пятичасовой допрос, Брин вел себя вызывающе.

Помощник прокурора прошелся по каждому пункту написанной статьи.

«Вы провели расследование и проверили свое утверждение, что каждый сотрудник компании Samsung получил эти портреты?»

«Моя колонка – сатирическая, – ответил журналист. – Все дело в том, что эти утверждения не соответствуют действительности». Однако в Южной Корее не было традиции публичной сатиры.

«Если это неправда, то текст не смешной», – рявкнул прокурор.

«По корейским законам, – пояснил мне Брин, – если кто-то подаст против вас иск о клевете, ему не нужно доказывать, что вы нанесли ему ущерб. Вы должны доказать, что не нанесли ущерба».

«Вы должны каким-то образом попытаться успокоить их [подсудимых] чувства», – сказал он.

Брин объяснил эту головоломку послу Великобритании, сидя в пабе в подвале британского посольства.

Посол позвонил генеральному директору Samsung Ли Юн У и попытался заставить его отказаться от возбуждения дела.

«У него связаны руки», – такое сообщение посол передал Брину. Это наводило Брина на мысль, что подлинным «истцом», выдвинувшим иск, был кто-то, находящийся выше в «пищевой цепочке». Группы корейских активистов обратились к приезжему представителю Организации Объединенных Наций по вопросам свободы слова.

Корейские националисты, однако, не понимали, почему наглый иностранный журналист заслуживает снисходительного отношения.

«Майкл Брин, который “пошутил” над Кореей, он даже не извинился?» – гласил один из заголовков в новостях.

Майк старался вести себя сдержанно, надеясь, что суд будет проигран и Samsung откажется от иска. Но в конце концов он понял, что его стратегия не работает.

Через четыре месяца Майк дал интервью газете Los Angeles Times, сказав: «Причина, по которой на меня подали в суд, заключается в том, что зверь взревел». Он также написал письмо с извинениями Чжэ Ли, наследнику Samsung, но не признал своей вины.

Месяц спустя с того дня, когда статья была опубликована, Samsung отказался от гражданского иска, а когда Брин присутствовал на слушании своего уголовного дела, представитель Samsung туда не явился.