• решение проблем: «Я могу сказать тебе, как решить эту проблему»;

• чрезмерный контроль над ситуацией: «Я позабочусь об этом».

Всякий раз, общаясь с людьми, мы имеем дело с их эмоциями. Эмоции вашего собеседника могут раздражать, подавлять или обременять вас – или же казаться вам бесконечными, бессмысленными, указывающими на эгоцентризм. Но как бы сильно ни затрагивали вас эти эмоции, факт налицо: мы никогда не видим их воочию. Мы видим только то, как поступают, что говорят и как общаются с нами люди. Нам трудно понять, что происходит в душе другого человека.

Бренда думает, что раздражает Кена. Она спрашивает его: «Почему ты так со мной разговариваешь?» – что удивляет его, потому что он ей почти ничего не сказал. Он пытается читать ее мысли и приходит к выводу, что ей не нравится, как он ведет машину. Она не сказала об этом ни слова, но на данный момент это убеждение составляет основу его теории о причине ее раздражительности.

А теперь обратите внимание на то, как причудливо формируется это представление у Кена, перескакивая с первоначальной мысли на итоговую: он раздражает Бренду – и ей не нравится его стиль вождения. Может быть, он и прав, но не знает этого наверняка. В настоящий момент Кен занят чтением мыслей Бренды. Ему неизвестен спектр ее эмоций, а также то, почему она испытывает такие чувства. Он также относит это на свой счет: она испытывает такие чувства, потому что злится на него. Он не задумывается, что ее чувства могут быть вызваны чем-то другим.

Кен продолжает размышлять о ее эмоциях, и поток его сознания понемногу обогащается новыми оттенками: «Она будет вечно пребывать в таком настроении» (длительность), «Ее чувства бессмысленны» (непонятность), «Ей будет становиться только хуже» (потеря контроля, усугубление ситуации), «Ей не следует так себя чувствовать» (обвинение), «Я должен заставить ее перестать так себя чувствовать» (потребность в контроле), «Я не могу это принять» (неприятие) и «Почему она не может быть более рациональной и здравомыслящей?» (антиэмоциональная рациональность).

В результате негативной интерпретации эмоций Бренды Кен начинает защищаться: «Оставь меня в покое, я за рулем». Он начинает отдаляться от Бренды, не желая с ней разговаривать. Он думает: «Если мы продолжим разговор, она станет еще более раздражительной и начнет придираться. Лучше помолчать». Он перестает с ней разговаривать и начинает руминировать о ее эмоциях, рассуждая так: «Это длится уже годами. Она такая капризная. Не знаю, какого черта ей от меня надо». В итоге Кен дошел до того, что уже не может принять вообще никаких эмоций Бренды. Он уверен, что она должна перестать чувствовать себя таким образом, и его задача – заставить ее прекратить вести себя так.

По мере отстранения Кена – и роста его раздражения на Бренду – та начинает думать, что Кен капризен, раздражителен и не хочет с ней общаться. Сначала она удивляется – что, собственно, такого она сделала, чтобы вызвать столь резкую смену его настроения, и не понимает, что его так раздражает. Затем она начинает размышлять о его эмоциях: «Кен капризен и раздражителен. Он всегда такой» (сверхобобщение), «Так будет продолжаться весь день» (длительность), «Он способен стать действительно раздражительным и злым» (усугубление), «Я должна заставить его перестать так себя чувствовать» (низкая степень принятия), «Он не контролирует свои эмоции» (потеря контроля), «Его эмоции бессмысленны» (непонятность).

Вам не кажется знакомой эта ситуация?

Все мы так или иначе занимаемся чтением эмоций окружающих. Иногда мы оказываемся правы, а иногда – нет. Тем не менее мы с готовностью делаем предположения о чувствах людей, присутствующих в нашей жизни, и у нас имеются свои объяснения и оценки этих чувств. Давайте рассмотрим, что же на самом деле происходило с Кеном и Брендой.

Оказывается, Кен был расстроен тем, что Бренда через неделю уезжает в командировку. Ее не будет две недели, и он будет по ней скучать. Из-за этого ему было грустно и тревожно – придется остаться одному, без нее. Кен знал, что будет скучать по ней. Он, конечно, понимал, что она имеет полное право на продолжение профессиональной карьеры, но все же чувствовал себя отвергнутым. Ему бы хотелось, чтобы она не так часто уезжала. Кен чувствовал, что «настоящему мужчине» не следует так зависеть от жены – нельзя быть настолько нуждающимся в ней. Так что он пытался вести себя так, словно она ему не нужна, хотя в действительности все было наоборот. Поэтому у Кена был задействован широкий спектр эмоций: тревога и грусть из-за отъезда Бренды, гнев на себя за такие чувства, обвинение ее в своем ощущении зависимости, а затем стыд за все эти метания.

А как насчет Бренды? Она тоже переживала из-за своей командировки, а еще больше – из-за того, что Кен тоже отправится в командировку через несколько дней после ее возвращения. Они будут вдали друг от друга три из ближайших пяти недель – это притом, что ощущают реальную связь друг с другом! Впрочем, эта связь и стала основной причиной тревоги Бренды. Она будет скучать по нему, пока будет в отъезде, и еще больше – когда уедет он сам. Так что она тоже чувствовала тревогу и грусть (очень похоже на Кена, не правда ли?). Поскольку она беспокоилась из-за их командировок поодиночке, она была особенно чувствительна к любому изменению тона голоса Кена. Она нередко испытывала волнение, пока Кен был в командировках, и часто чувствовала, что Кен отвергает ее, будучи чем-то раздражен. Бренде очень не хотелось плохо провести время, оставшееся до ее отъезда.

Самое удивительное в этой истории то, что никто из них не имел ни малейшего понятия о том, что происходило в душе другого. Отчасти они были правы, отмечая раздражение, ощущаемое партнером, но не осознавали, какой широкий спектр эмоций он испытывает на самом деле. Поэтому оба ошибались в своей оценке чувств любимого человека.

Обычно мы объясняем эмоции другого человека, опираясь на выраженную черту характера или качество: «Она капризна» или «Он раздражителен». Мы словно думаем, что его настроение никогда не меняется – и он всегда капризен или раздражителен. Мы не представляем себе возможного разнообразия его эмоций. Мы склонны связывать его эмоции с чем-то присущим ему раз и навсегда, а не с конкретной ситуацией или с тем, как мы сами влияем на него в настоящий момент. Отчасти это обусловлено тем, что нам трудно понять, как наше поведение способно повлиять на другого человека (эгоцентрическая предвзятость).

Мы смотрим на другого человека и воспринимаем его как «целое»: иными словами, мы визуально сосредотачиваемся на том, что он говорит и как выглядит прямо сейчас. Мы не догадываемся, насколько сложными и разными могут быть окружающие, поскольку воспринимаем каждого из них как «одного и того же, неизменного человека», не задумываясь о том, что его поведение и настроение меняются со временем и в зависимости от ситуации. Мы не принимаем видение других людей и не смотрим на себя их глазами. Мы оказываемся заперты в ловушке собственной точки зрения, будучи неспособными посмотреть на мир под другим углом и заметить, как меняются люди вокруг нас, узнать о них что-то новое. В результате мы обзываем их капризными, раздражительными, невротичными.