Она права. Но как же все-таки больно. Стиснув зубы, Таня лежала на кровати, стараясь ни о чем не думать.

Как она попала в тюремный госпиталь, каким чудом ей удалось вырваться от бешеной Доминики и почему вице-директор до сих пор не появилась здесь?

Все прояснилось спустя несколько дней. Пиа рассказала Тане, что же произошло:

— Как только ты не вернулась на следующее утро, я поняла, что дела твои плохи. Я стала требовать свидания с тобой, заявилась эта жаба Доминика, под глазом у нее сиял огромный фингал. Я так и подумала, что ты сопротивлялась, когда эта скотина к тебе приставала. Она мне заявила, что если я продолжу буянить, то меня ждет та же участь, что и тебя. И добавила, что крысы будут очень рады тобой поужинать.

О, крысы, Таня помнила, как эти серые твари бегали по ней, задевая голыми хвостами. Медленная, мучительная и ужасная смерть в карцере, вот что ее ожидало.

И только благодаря Пие она избежала этой страшной участи. Таня испытала неимоверную благодарность к девушке. Та, как ни в чем не бывало, продолжала:

— Тогда я поняла, что надо действовать как можно быстрее. Когда эта дрянь ушла, я потребовала встречи с директором тюрьмы. Не знаю, видимо, я выглядела такой самоуверенной и злобной, что надзирательница не посмела мне отказать. Обычно всех отсылают к Доминике, но в тот день Доминика завалилась спать и заявила, что никто и ни под каким предлогом не смеет ее тревожить. Эта мразь устала, видите ли. Ты находилась в карцере, избитая, на грани смерти, в компании крыс, а она отправилась спать. Я встретилась с Орвиллем и рассказала, что Доминика пристает к тебе и что ты пропала.

Этот плюгавый уродец обо всем знает, он боится сопротивляться власти Доминики, но по его глазам я поняла, что ему ой как хочется, чтобы Доминика ушла из тюрьмы. Ее тут все ненавидят, даже собственный шеф.

Какая же Пиа молодец. Она не побоялась обратиться напрямую к директору Святой Берты, хотя ее могла постигнуть та же участь, что и Таню.

— Я постаралась убедить этого придурка, что ему нужно вмешаться. Сказала, что ты очень важная персона, что ты — шпионка и Доминика пытается приставать к тебе. Он отослал меня и заявил, что подумает. Я устроила в камере небольшой скандал, требовала, чтобы меня снова отвели к нему, но не получилось. Он думал, наверное, взвешивал все «за» и «против». А потом меня позвали, и ты лежала на этой кровати — окровавленная, синяя-синяя, похожая на покойницу. Потом ты внезапно открыла глаза и так посмотрела, что у меня аж мурашки по телу побежали. И тогда я поняла, что ты останешься в живых!

К Тане заявился и сам мсье Орвилль, директор Святой Берты. Он, облаченный в безукоризненный костюм, участливо заглянул ей в лицо и мило улыбнулся, как будто навещал в больнице племянницу, перенесшую операцию по удалению гланд.

— Госпожа Полесская, — сказал он. — Я сожалею, что с вами произошла такая дикая история. Я, увы, находился в полном неведении относительно того, чем занимается моя заместительница…

Ну да, так ему Таня и поверила. Орвилль прекрасно знал, чем занимается Доминика, просто счел за благо не вмешиваться, а оставить все, как есть. Теперь же, когда скандал нельзя было сдержать, он быстро переметнулся на другую сторону.

— Вы находитесь под моей личной защитой, — важно произнес он. — Доминика пока что отстранена от работы и отправлена в отпуск, дело будет разбираться под моим руководством, и все виновные понесут обязательное наказание.

Интересно, каким образом он попытается сместить Доминику? Та прочно сидит на своем месте, у нее масса высокопоставленных знакомых. Таня подумала, что пройдет месяц, и она снова окажется во власти этой сумасшедшей. Доминика доберется до нее.

— Вы пока отдыхайте, — сказал директор, мягко похлопав Таню по руке. — У вас есть особые просьбы?

О да, так и хотелось сказать Тане, выпустите меня из Святой Берты немедленно.

— Я желаю написать на волю, — сказала Таня. — И хочу, чтобы мое письмо дошло до адресата.

— И кому вы намерены писать? — улыбнулся мсье Орвилль. — Вашему отцу в Россию?

— Нет, — ответила Таня. — Его высочеству великому князю Бертранскому.

Возникла небольшая пауза. Орвилль переваривал услышанное. Затем он спросил:

— И зачем вы хотите потревожить великого князя, если не секрет?

— Чтобы его высочество знал, что я оказалась в его тюрьме на грани смерти, — ответила Таня. — И все из-за Доминики. Вы правы, господин Орвилль, она — единственная виновная.

Видимо, Орвилль давно хотел сместить могущественную заместительницу, поэтому план, предложенный Татьяной, его устроил. Он даже сказал:

— Надеюсь, мое имя там не будет упоминаться?

Прежде чем письмо попадет к князю, я лично его прочту, таковы правила, вы ведь ничего не имеете против, госпожа Полесская?

Еще бы она была против! Орвилль опасается, что последствия для него, узнай князь обо всем, что происходит в Святой Берте, будут более чем плачевные.

— Конечно же, нет, господин Орвилль, — ответила Таня. — Я когда-то имела честь знать князя Клода-Ноэля. Во всем виновата ваша заместительница.

Глаза Орвилля загорелись. Вот он, единственный шанс. Сам бы он никогда не рискнул обратиться напрямую к князю, но эта русская соображает, что надо делать. Мсье Орвилль ненавидел Доминику. Как же ему хотелось, чтобы эта надменная мерзавка, которая при каждом удобном случае намекает ему, что он — полное ничтожество, вылетела из Святой Берты со скоростью света. Ему не нужны скандалы, ему не нужна кровь. Эта гестаповка удовлетворяет свою похоть и садистские наклонности, а он вынужден за это отвечать.

— Пишите, — разрешил он. — И как можно быстрее. Вам немедленно доставят бумагу и ручку. И можете не волноваться, я сам прослежу за тем, чтобы письмо оказалось у князя.

Тане пришлось потрудиться, чтобы сочинить достойное послание. Пальцы отказывались ее слушаться, ручка вываливалась из руки, она извела не менее двадцати листов бумаги, пока наконец не удалось набросать кое-что подходящее.

«Ваше высочество, — начала она. — Возможно, вы еще помните дочь русского посла, которой вы посылали восхитительные розы и ожерелье. Это было так давно. Сейчас я нахожусь в тюрьме вашего княжества…»

Жалостливые слова, она взывает к его благородству и великодушию. Орвилль остался доволен прочитанным.

— Очень хорошо, — сказал он. — У меня послезавтра прием у премьер-министра, и я смогу увидеть великого князя. Я передам письмо ему лично в руки, госпожа Полесская, и добавлю еще кое-что от себя. Но никто не должен знать, что вы написали князю.

Орвилль готовил себе пути к отступлению. На тот случай, если письмо не окажет должного эффекта. Как обычно, пугливый директор Святой Берты желал остаться в стороне.

Таня с нетерпением ждала того, что последует за ее письмом. Орвилль не появлялся, он пропал, больше не заходил в госпиталь. Таня подумала — ну что же, великий князь давно забыл о ней, кто она такая, шпионка…