— К какому, — настороженно спросил я.

— К очевидному. Игорь Соловьев не погиб. Более того, он знает, что Илайя Штрауб не погиб. И очень, очень этому не рад. А учитывая прошлое этого господина, я про Соловьева, я могу легко предположить, что за нападениями на Вита Серв и Штрауба лично вполне может стоять именно он. Во всяком случае, это мне кажется наиболее логичным. И тут мне представляетесь вы, Игорь, и сообщаете, что имеете цель. И эту цель я как раз приписывал пропавшему без вести русскому офицеру. За кого еще я должен был вас принять, сударь?

— Логично, Вик. И да, вы правы. Я и есть Игорь Соловьев. Но вот про все остальное — извините, я ничего вам сказать не могу. Не готов я признаться, что это я стою за восемью нападениями. За одним — да, и оно было не особо удачным. А вот остальные — извините, не возьму на себя. И не потому, что я такой скромный. А потому, что у меня амнезия. Теперь уже не настолько полная, как была, спасибо Анри-Жаку, но все равно некоторое количество событий моей жизни для меня темный лес.

— Да, многое объясняет. Вы уж простите меня, Игорь, что я вот так вытащил вашу подноготную, но в сложившейся ситуации мне надо расставлять все точки над «i» сразу же. Я не буду на этом контракте работать вслепую, и вам не советую. Потому предлагаю перейти сразу ко второй части нашего разговора: обсуждению затрат.

— Я весь внимание, — усмехнулся я.

— Доставка на объект проводится как?

— У меня есть корабль. Не очень большой, но отделение увезу.

— Не годится. Нужен больше. Помимо восьми человек личного состава у нас еще оборудования не то чтобы мало. Так что или нужен грузопассажирский борт уровня корвета, или еще лучше — просто грузовик.

— Не проблема, куплю, — кивнул я. — Или арендую, но первое вероятней.

— Хорошо. Тогда мои условия таковы: оплата всех расходов, плюс сто тысяч кредитов аванса. По окончании операции еще двести тысяч, вне зависимости от итогов. Страховки у нас свои.

— Вик, мы поступим проще. Я сразу плачу вам полмиллиона кредов и не хочу возвращаться к этому вопросу после операции. Поскольку не могу вам гарантировать, что буду жив к ее финалу. Годится?

— Я полагаю, что расходы входят в эту сумму? — уточнил наемник.

— Нет, Вик. Расходы ваши в эту сумму не входят. По расходам вы мне предоставите отчет сразу, после завершения приготовительной фазы операции.

— Годится. Стало быть, вы планируете несколько фаз? — приподнял он бровь.

— Я не хочу, чтобы хоть что-то сорвалось или пошло не так. Поэтому я для себя вижу это так: фаза первая — проводится рекогносцировка. После этого наступает фаза вторая: вы докладываете, что смогли узнать и что вам нужно. Я оплачиваю ваши закупки, и в это время покупаю корабль для этой операции. И только после этого наступает третья фаза: собрались и сделали дело. Такой расклад вас устроит?

— Более чем, — кивнул Вик. — Приятно понимать, что и в какой последовательности делаешь. И еще более приятно, когда наниматель отдает себе в этом отчет.

— Дорогие мои друзья, — вкрадчивым голосом поинтересовался Анри-Жак, — а мое присутствие при ваших деловых переговорах вас не смущает?

— А должно? — фыркнул я. — Док, ты нас познакомил. Прекрасно понимая, кто из нас кем является. Ты прекрасно знал, зачем мне нужен Вик. И что сейчас тебя смущает?

— Меня? Смущает? Да особо ничего, не считая, что я только что наслушался на десяток уголовных дел! — всплеснул руками Анри-Жак.

— Ах ты, старый плут, — захохотал наемник. — Это ты с чего вдруг решил святошу разыграть-то перед нами? Совесть, совесть старого лепилу грызть начала, что ли?

— У меня? Совесть? — фыркнул Марат. — Не смеши меня, приставка к автомату, мои старческие сосуды не вынесут перенапряжения, вызванного повышением давления от смеха.

— Ну вот, — констатировал Вик. — Начались фирменные маратовские прибеднения, жалобы на тяжкую судьбину и нелегкие испытания. Сейчас, Игорь, нам скорее всего еще споют жалобную песнь про то, что его совесть и так достаточно запятнана общением с асоциальными типами вроде нас…

— А что, вы теперь лапочки и Мистеры Хорошие Парни оба? — приподнял бровь доктор. — Или мою карму общение с вами не пятнает?

— Доктор, как вы можете так о нас подумать, — я «включил сущего ангела». — Виктор — консультант по сложным вопросам внеюридического характера, я — уволенный правоохранитель и вообще инвалид, как же мы можем испортить вашу карму?

Марат не выдержал, расхохотался. Вик держался секунд пятнадцать, но потом тоже присоединился. Я сохранял невозмутимое выражение лица, но сил у меня на это оставалось все меньше и меньше.

— Ладно, пошутили — и будет, — подвел черту Анри-Жак. — Парни, если вы все обсудили, то выключайте глушилку, а то она чем дольше работает, тем больше внимания привлекает. Давайте с этим завязывать.

— Как скажешь, док, — согласился «дикий гусь», опять вытащил магазин из «Widowmaker»-а, и добился от своей хитрой техники очередного «пик-пиу».

— Вот и славно, — кивнул доктор. — Теперь же предлагаю выпить.

— Я за, — кивнул я, — а то в горле пересохло, прямо вот аж жуть.

— Алкоголь вредно влияет на кору головного мозга, — парировал Марат. — Но сегодня, в виде исключения, тебе можно сто капель, я полагаю.

— Спасибо, док, — заявил я ему в ответ с самым серьезным выражением лица, — разрешили.

— Пока вы препираетесь, я, пожалуй, выпью, — Вик тем временем встал, добрался до докторского бара и налил себе примерно с треть стакана виски.

Марат налил мне на два пальца, себе так же и поднял стакан над головой:

— Предлагаю тост — за хороших людей. Нас так мало осталось!

— Поддерживаю, — буркнул солдат удачи.

— Угу, — кивнул я.

На том и порешили, и разговор перетек в пьянку. Не то чтобы совсем суровую, так, бутылку на троих усидели, после чего Вик откланялся, сославшись на необходимость готовиться к поездке. Док проводил его, потом вернулся, добыл из хьюмидора сигару, и гостиную его дома заволокло дымом. И знаете, мне почему-то вдруг стало легко. Совсем легко, словно не висит над головой дамокловым мечом эта проблема с Шухером. Словно не за сотню световых я от родного дома, словно нет у меня ощущения, что я — загонный приз, и до сих пор все хорошо. Глупо, понимаю, но, наверное, я просто устал. Устал скакать по галактике, устал драться и уворачиваться, менять личины и документы. И чертовски хочется вот так, сидеть с другом у камина, курить сигары, попивая неплохой вискарь, и никуда больше не лететь.

— Синдром хронической усталости, — прокомментировал Анри-Жак, словно прочитал мои мысли или я проговорился, того не заметив.

— Что именно? — я поднял бровь.

— Вот это твое выражение лица, словно ты только что сел, выдохнул и вдруг понял, насколько тебя все задолбало.