— Здравствуйте, ребята. Машенька, не разувайся. Только что Дмитрия Семеновича проводила. Говорит, зарастать начинает.

— Здравствуйте, Лина Илизаровна. И мы не надолго. Сейчас запасы мази пополним и пойдем, — втягиваю воздух. Слышится горьковатый остаток.

— Да, может, еще пахнет. Но я уже ничего не чувствую. Проветриваю постоянно.

— Олег, аптека тут недалеко. Можешь сходить? Я пока осмотрюсь, подготовлю все. Надо полыни купить, горькой. Возьми пару пачек. И еще банку пустую железную надо.

— Банка была, — отзывается пациентка, — из-под сельди. Я сейчас.

Олег ушел. Лина Александровна добыла в мусорном ведре жестянку и отмыла от рассола.

— Машенька, мне ничего про тебя не говорят. Можно спросить?

— Можно.

— А вот то, что ты делаешь, где-то училась?

— Где-то училась. Это сложный для простого понимания вопрос.

— Да я так, не настаиваю. Меня же все похоронили. Ждали со дня на день. А тут вот так. Приезжали из конторы мужа специальные доктора. Дмитрий Семенович им все показывал, рассказывал. Говорят, это сейчас изучают. Биоэнергетика и прочее. Только шарлатанов много. Прости. Я тоже не верила. Пока ты меня за плечо не тронула. А как почувствовала твое тепла, так и думаю — «теперь все хорошо будет».

— Будет обязательно, — я ее легко приобнимаю.

— А я еще всю свою жизнь переворошила. Все передумала, про то, о чем с тобой говорили. Только вот на определенной работе по-другому, бывает, нельзя. Ты еще молодая, извини, но многого не знаешь. Даже приказы специальные есть, когда и что можно или нельзя. Понимаешь? Хоть и секретные, но приказы.

— Понимаю. Только это работа, а это вы. И не работа расплачиваться будет, а вы. Да, наверное, многое дается за такую работу. Но естество не обманешь. Оно реагирует по-своему.

— Ох, Маша. Всегда думаешь, что такую реакцию врачи таблеткой вылечат. Съешь, и нет депрессий, неврозов и чего похуже. Сначала помогает, а потом все хуже и хуже.

Пришел Олег. Я высыпала полпачки в банку и поставила на газ.

— Сейчас окуривать будем. Олег, можно мазь делать.

— Это обряд такой? — Лина Александровна вся собралась. Сейчас бы еще бубен, и можно прослыть знаменитостью.

— Если бездумно повторять, то обряд. А если понимаешь, что делаешь, то технология.

— Она хочет обеззаразить от привычной микрофлоры, — улыбаясь поясняет Олег, — очень действенно, между прочем. Я читал про такое в нашей библиотеке. И даже нашел патент 1943 года, когда гнойные раны окуривали дымом специальных растений. Дымарь, вроде пчелиного. И помогало лучше лекарств, которых еще и не было из-за войны.

Полынь задымила. Я поставила жестянку на сковородку и пошла по комнатам. Едкий запах наполнил каждую щель. Подымить есть где. Квартира метров сто. На стенах несколько пейзажей акварелью, ковры и нездешняя мебель. Возвращаюсь — на кухне оба стоят у открытого окна и щурятся.

— Через пятнадцать минут можно в комнатах проветрить.

Мазь готова. Я ей занялась, прогнав всех с кухни. Вселенная общается образами и ощущениями. Вызвала образ исцеления от рака груди, настроилась. Теперь подбираю нужный звук. Это одно из заданий Веры Абрамовны. Тонкое «И» в глубине волнами опускается и поднимается. Энергия в руках начинает вибрировать. Структура мази выстраивается особым образом. Пяти минут достаточно.

Мы попрощались. Но с нас взяли слово в следующий раз попить чаю. Идем, просто гуляем. Это я просто. А Олег явно куда-то заруливает. Конечно! Кинотеатр «Арс». На афише — «Новые амазонки».

— Давай сходим. Сейчас скоро сеанс будет. Для своих. У меня два билета.

— Давай, — наклоняю головы, как стесняшка. Ух, на него как действует! Он берет меня за руку. Чуть ли не дрожит.

— Сначала зайдем в «Блинную», поедим чего-нибудь?

Согласна и поесть. Вокруг тополя на тротуаре закрывают асфальт от палящего солнца. Белые тучевые горы замерли в безветрии. И кто скажет, что жизнь трудна и мучительна, когда тебе шестнадцать лет и тебя ведут в кино?

Глава 3

— Говорит, перемены грядут. Это он про перестройку, что ли? — закончила я рассказ про встречу с «эстонцем».

— Это он про отношения в обществе. Перестройка, это маскировка начала открытой фазы. Тут он прав — теперь пойдет, как снежный ком. — Вера Абрамовна задумалась.

— Что пойдет? Социализм исчезнет? Власть этого не допустит.

— Так! Если хочешь что-то понимать на уровне ума, то сначала ликбез. Вот, где взрослая да разумноая, а где еще дитя пионерское.

Мы гуляем с ней по парку. Народу мало. Хочется пить. Но искать киоск бесполезно, идем к магазину за лимонадом. Попросили продавщицу открыть бутылку. Пьем прямо из горла в тени.

— Итак, вопрос первый. Какова цель людей власти?

— Ну, забота о людях и прочее.

— Ясно с тобой все. Запомни и потом не переспрашивай. Цель любой власти, это удержание власти. Любой ценой. И никак иначе.

— Власть же народная, — говорю по инерции, сама себе не верю. Наставница смотрит, как на дурочку.

— Еще раз повторю. Только удержание власти. И любой ценой. Решения принимаются моментально. Уясни это, и многое в их поступках станет понятным. А в чем заключается власть? — звучат учительские интонации.

— В руководстве. Отдают приказы разные.

— В контроле она заключается. Ты властен над любым процессом, если можешь его начать, развивать и закончить. В этом случае, контроль над людьми и их отношениями.

— Над личными?

— И личные и товарно-денежные. Любые. И все, что угрожает такому контролю — уничтожается. Представь, что появился изобретатель, который сделал автомобиль на воде. Из каждого колодца теперь можно заправиться. Или еще лучше, изобрел способ летать на доске. Несешь такую доску под мышкой. Захотел и полетел, куда хочешь.

— Здорово! Для народа же.

— Про народ потом. В обоих случаях изобретения угрожают власти. Потому что теряется контроль. Вода — ресурс у нас почти бесплатный. Бензин не нужен. А если нефть не нужна, то это катастрофа для нефтяной промышленности. Привычный уклад жизни и экономики разрушается. А СССР нефть продает на запад. И на это живет. Да такой изобретатель — враг народа. Даже если он об этом не знает. Еще хуже, летать частным образом. У нас паспорта колхозникам выдавать стали только в 1974 году, а тут — летать. Наша система контроля этого позволить не может. А если такую летательную доску можно самим сделать? Представляешь, что это значит? Правильно, безконтрольное и безнаказанное перемещение. За границу полетят. За всеми не усмотришь. Председатель ему — пятилетку выполняй, а он, раз, и на юга. Поэтому обоих изобретателей или обвинили бы в шпионаже, как еще недавно принято было, или тихо убьют, имитировав катастрофу, инфаркт или нападение хулиганов. И так