пяти, подбегая к воротам. Все дети казались гораздо старше своих лет.

– Шевелитесь, черт возьми! – Уорик стиснул зубы, когда его пистолет гулко щелкнул – магазин опустел. Он отбросил его в сторону, схватил другой у убитого им охранника и начал стрелять в приближавшуюся шеренгу.

В груди внезапно вспыхнула боль. Моя рука обмякла, и я с криком выронила оружие. Красная жидкость растеклась по тюремной робе – пуля застряла чуть ниже ключицы.

Бум!

Старшая девочка выстрелила в солдата, наступающего на нас, а затем без колебаний убила того, кто подстрелил меня. Я смотрела на мини-злодейку. Чувствовала ее боль и злость, все, через что она прошла, вырвалось наружу.

– Готово! Открыто! – Белокурая малышка восторженно вскрикнула, когда ворота со скрипом отворились, подарив мне надежду.

– Бегите! – крикнул Уорик, подгоняя детей, пока они со старшей девочкой прикрывали наш тыл.

Я остановилась рядом с маленьким мальчиком, согнувшимся и причитающим над телом другого ребенка.

– Вставай, Петр! Пожалуйста, проснись!

– Давай, надо уходить. – Я потянулась к нему.

– Нет! – Он сильнее прижался к Петру. – Он должен проснуться! Петр! Петр! Пожалуйста, очнись! – Его вопли разрывали мое сердце, а тошнота подкатила к горлу, потому что я знала: Петр никогда не проснется.

Но у меня не было времени утешать или пытаться объяснить ему, что его друг мертв.

Адреналин будто притупил боль, когда я схватила мальчишку за руку. Он брыкался и кричал на меня, продолжая тянуться к своему другу.

– Нет, я не брошу его!

Я знала, что мы не сможем забрать его.

Выбор стоял между живыми и мертвыми. И тот, кого я держала в своих руках, был еще жив.

Уорик подхватил старшую девочку, точно футбольный мяч, и последовал за мной через ворота, захлопнув их перед носом отряда.

– Бежим!

И мы побежали.

Сквозь залп пуль, тьму и смерть.

Спасая свои жизни.

Глава 15

Топот ног.

Бешеный стук сердец.

Туннель, казалось, тянулся бесконечно, ужас опутывал нас, как паутина, пока мы мчались вперед, преследуемые охранниками, что кричали и стреляли в нас издалека.

Запертые ворота задержали их всего на несколько минут, прежде чем они прорвались и устремились вслед за нами. Не исключено, что впереди нас уже поджидает другая группа солдат. Наше бегство или пленение могло случиться в любую секунду.

Дорога под нашими ногами пошла резко вверх, выводя нас на поверхность. Легкий ветерок коснулся моего лица, и я почувствовала запах дизельного топлива и угля – аромат, который ассоциировался у меня с поездами. В то время как Объединенные Нации уже давно перешли на экологически чистую солнечную энергию и электричество, Восток откатился назад, отказавшись от линий электропередач и снова перейдя на природное топливо.

Слух уловил грохот рельсов, гул двигателей, эхо свистка и выпускаемого пара. В моей груди затеплилась надежда, словно в конце туннеля и правда забрезжил свет.

Железнодорожный вокзал Ференцварош. Если мы доберемся туда, у нас появится шанс сбежать.

– Поторапливайтесь! – прохрипела я. Кровь стекала по моей руке, боль пульсировала в плече, а голова кружилась. Адреналин – единственное, что заставляло меня двигаться вперед.

Дети с худыми, костлявыми ногами бежали быстрее и помогали тем, кто был медлителен, понимая, что свобода уже так близко.

Ужас впился в меня когтями, когда я заметила в конце туннеля еще одни большие ворота. Стражники кричали со всех сторон. Впереди показались силуэты, бегущие в нашу сторону с оружием в руках.

Черт. Я знала, что сбежать будет непросто, но казалось странным так близко подобраться к свободе и потерпеть неудачу.

– Борись или умри, – пробормотала я Уорику.

– Похоже, это наш девиз.

Мы с Уориком рванули вперед, остановились перед воротами и, просунув руки сквозь прутья решетки, открыли огонь по охранникам, пока маленькая белокурая девочка судорожно перебирала дюжину ключей, чтобы открыть проход.

Пули, летящие в нас, рикошетом отскакивали от металла, и дети постарше рядом с нами открыли ответный огонь.

Один из снарядов задел Уорика, и он зарычал от боли, хотя стрельбу не прекратил. Я знала, что он ранен, но ни один из нас не мог остановиться или помочь другому.

Мы просто обязаны были выжить.

С другой стороны от Уорика раздался крик – маленький мальчик упал на землю.

Затем еще один.

Белокурая малышка выронила связку ключей и осела на пол. Кровь текла из ее руки, в которую попала пуля.

– Нет! – заревела я, когда ярость и ужас пронзили меня насквозь. Я больше не чувствовала боли. Издав истошный крик, я нажала на спусковые крючки обоих пистолетов, уничтожая все, что попадало в поле моего зрения.

Моя магия, может, и исчезла, но ярость была не менее мощной силой.

Другая девочка подхватила с пола связку и продолжила подбирать нужный ключ, понимая, что выживание сейчас было в приоритете… а все остальное может подождать.

Расставлять приоритеты – единственный способ выжить в этом мире, выстоять и продолжать жить дальше.

Позади раздались выстрелы, когда вторая группа солдат догнала нас.

Время поджимало. Я буквально слышала тиканье часов. Предвкушала, как пуля попадет мне в спину.

Щелк.

Последние ворота открылись. Скрежет петель звучал песней, ознаменовавшей свободу.

– Вперед! – крикнул Уорик детям, прыгая перед ними и прикрывая их, чтобы они могли выскользнуть через врата. – Бегите и не оглядывайтесь.

Дети послушно выполнили его приказ, выскочили из туннеля и бросились к рельсам, уходящим в разных направлениях. Тени и туман клубились вокруг поездов, погружая все в темноту и позволяя детям раствориться в ночи.

– Вперед! Давайте! – Я махнула остальным.

Старшая девочка подхватила белокурую малышку, раненную в руку, и, не оглядываясь ни на секунду, помчалась прочь. Двое последних живых ребенка ускользнули из поля зрения вооруженных сил людей.

Я даже не успела вздохнуть с облегчением, когда услышала вдалеке визг автомобильных шин.

Чутье подсказывало мне, кто это был. Я знала, кто идет за мной.

Иштван.

– Уорик. – Я спряталась за небольшим ограждением, пока охранники неуклонно приближались.

– Да, мы должны идти, – сухо ответил он.

Обойма его пистолета был пуста. У меня осталось всего несколько патронов, которые я тут же израсходовала, прикрывая ему спину, пока он перебирался через барьер ко мне.

У нас больше не было оружия. Никакой защиты.

– Помнишь, что ты сказала мне, Ковач? Лучше умереть свободным, чем прожить жизнь в клетке. – Его глаза цвета морской волны пронзили мои. – На счет три… и как я говорил детям, беги и не оглядывайся. Что бы ни произошло. – Что буквально означало: «Если меня подстрелят, не смей останавливаться из-за меня. И продолжай бежать».

Паника охватила меня от осознания того, что может