– Сделай глубокий вдох.

Я послушно вздохнула, когда он начал осторожно стягивать с меня серые брюки, заляпанные разными жидкостями и грязью. Прикусив губу, я приподняла бедра, и от боли по моему виску потекла струйка пота. Уорик снял отвратительные тюремные штаны с моих ног и отбросил их на пол. На мгновение он задержал на мне свой взгляд, прежде чем потянуть грязную, пропитанную кровью рубашку вверх, оставляя меня в одном нижнем белье.

– И это тоже, – проворчал Гавел, указывая на спортивный лифчик. Пуля прошла сквозь него и, вероятно, занесла грязь и пот в рану.

Уорик зарычал. Выражение его лица было бесстрастным, но глаз дернулся.

Он вздохнул и просунул пальцы под резинку, задевая пулевое ранение. Я вскрикнула от боли, когда он стянул тряпку через голову, сорвав, точно пластырь, и бросил к штанам. Уорик опустил взгляд на мою обнаженную грудь, и его глаза вспыхнули, челюсть сжалась.

От неимоверной боли соски напряглись, а кожу покалывало, пока его взгляд блуждал по мне. И хотя связь между нами еще не восстановилась, но я чувствовала, как она гудит в моем теле. Связь, выходящая за рамки любой магии.

Это просто были мы.

– Я могу попытаться исцелить тебя прямо сейчас. – Его голос был таким низким, что буквально прокатился по земле, пуская мурашки по моему позвоночнику. Он огладил меня по ребрам. – Трахнув тебя на этом столе.

– Это пуля фейри. – Я тяжело вздохнула я. – Надо вытащить их прежде, чем они отравят наш организм. – Выкованный гоблинами металл при попадании в кровь становился ядом.

– Если бы я хотел посмотреть, как люди занимаются сексом, то спустился бы вниз. Помощь нужна или нет? – огрызнулся Гавел.

Уорик кивнул, взял со стола фляжку и, отвинтив крышку, сделал глоток, после чего отдал ее мне.

– Пей, принцесса. Здесь нет обезболивающих.

Выдохнув, я поднесла фляжку ко рту. Горло обожгло, заслезились глаза, но я проглотила столько, сколько смогла, кашляя между глотками.

– Черт. Я впечатлен, девочка, – сказал безразличным голосом Гавел. – Ты попробовала бимбер.

Я нахмурилась.

– Польский самогон, принцесса. – Уорик ухмыльнулся и положил руки по обе стороны от моих бедер. – Очень крепкий и очень нелегальный. – Пригнувшись, он медленно провел своими губами по моим, давая мне почувствовать вкус алкоголь, прежде чем отстраниться. Уорик снова сделал глоток и, пристально глядя на меня, обратился к своему другу: – Ты будешь удивлен, узнав, что может выдержать эта девушка.

Гавел перевел взгляд с Уорика на меня, в удивлении приподняв бровь, но ничего не сказал. Затем наклонился, чтобы осмотреть мои две огнестрельные раны.

– Не стану врать, будет больно, – прямо сообщил Гавел. – Ты крикунья?

Уорик фыркнул, в его глазах заплясал огонь.

– Да, мать твою, она именно такая. – Он коснулся к моему уху. – Я не могу сейчас избавить тебя от боли сейчас. – И вернул мне фляжку. – Так что пей, пока не перестанешь чувствовать свои ноги.

Я жадно опрокинула в себя фляжку, вливая обжигающую жидкость в горло, проглотив все до капли.

– Эй, эй! Это ведь не вода, девочка. Это дерьмо трудно достать, и оно ни хрена ни дешевое, – зарычал Гавел, отбирая бутылку.

Грудь и горло горели, комната кружилась перед глазами, а их голоса звучали будто издалека.

– Не позволяй ей кричать. Я не могу допустить, чтобы кто-то ее услышал. – Гавел зажал щипцы между пальцами. – Вот. – Он протянул Уорику предмет.

– Ковач?

Я моргнула, глядя на Уорика и покачиваясь от алкоголя и потери крови.

– Прикуси. – Он поднес что-то кожистое к моим губам как раз в тот момент, когда Гавел воткнул щипцы в мое плечо.

Мой рот распахнулся в гортанном крике, и Уорик засунул кожаный ремешок мне в рот.

– Кусай так, будто хочешь разорвать меня, принцесса, – выдохнул он мне в ухо. – И сосредоточься на мне.

Я стиснула в зубах ремень и посмотрела на Уорика, чувствуя, как по щекам катятся слезы. Крики клокотали в моей груди и когтями впивались в горло, но я не отводила взгляд от Уорика. Его пронзительные глаза удерживали меня в ловушке, пока боль разрывала мое тело.

Гавел снова вонзил в меня щипцы, и мой организм достиг своего предела: измученный, истерзанный и лишившийся за несколько дней стольких запасов крови, он сдался и утянул меня во тьму.

* * *

– Могу я спросить? – заговорил глубокий мужской голос, возвращая меня в сознание.

– Никаких вопросов, ты же знаешь. – Тенор Уорика пронесся через меня, окончательно выдергивая из мирной дремы.

– Ты заявляешься сюда спустя годы… с ней, – продолжал Гавел. – Я знаю, кто она, Фаркас. Она в каждой газете Леопольда. – Пауза. – Какого хрена ты делаешь?

– Ты не понимаешь, – хмыкнул Уорик.

Мои ресницы затрепетали. Я все еще лежала на разделочном столе, хотя теперь на меня была накинута ткань, прикрывающая меня, а раны были зашиты. Однако голова ныла сильнее, чем раны. Алкоголь по-прежнему курсировал по венам, эхом отдаваясь в голову. Я вздрогнула, и от этого мимолетного движения все мышцы в моем теле запротестовали. Как бы сильно мне не хотелось закрыть глаза и вновь отключиться от боли, присутствие Уорика не позволяло мне так поступить.

От этого мужчины захватывало дух. Сейчас на нем были только брюки, обнажая покрытую татуировками, шрамами и мускулами грудь, а рука забинтована.

Гавел усмехнулся.

– Думаешь, ты первый, кто ввязался в переделку из-за киски?

В одно мгновение Уорик прижал Гавела к стене, вцепившись рукой в его фартук. Их лица находились всего в дюйме друг от друга.

– Еще раз скажешь о ней что-то подобное, и я выпотрошу тебя, как свинью.

Гавел моргнул.

– Jasna cholera[12], – пробормотал Гавел по-польски, уставившись на Уорика. На его лице мелькнул не то страх, не то шок. – Ты влюблен в эту девушку?

Уорик рыкнул, но отпустил друга и пошел прочь, покачивая головой, словно пытался отмахнуться от этого заявления.

– Я знаю тебя уже много веков. Это место существует только благодаря тебе. Но за все это время ты ни разу не подпустил к себе женщину. Лишь изредка трахал их.

– Заткнись, Гав. – Уорик провел рукой по голове, сжимая волосы на затылке.

– Уорик. – Гавел оттолкнулся от стены. – О чем ты, на хрен, думаешь? О ней, из всех сотен женщин? О принцессе из рядов вооруженных сил людей? Она гребаный человек! Одна из них!

– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, – рявкнул Уорик, оскалившись. – Она не одна из них. Просто не лезь не в свое дело.

Гавел выдохнул, дернув себя за бороду.

– Я знал, что ты больной сукин сын, но не думал,