И указал на грязно-серые дымные хвосты, расползающиеся от горящих складов.

– Я обратил внимание, господин Велесов, что на совете вы требовали сосредоточить обстрел не на батареях и укреплениях, а именно на складах. Отчего так?

– Считайте, что я таким образом выражаю уверенность в успехе нашей затеи с принцем Наполеоном. Если мы, Ваше Высочество, намерены склонить французов не просто к капитуляции, а к бунту против нынешнего императора – неразумно озлоблять их чрезмерными потерями. Голод, страх, неуверенность – это одно, но когда рядом погибают товарищи, это совсем другое. Тогда война очень быстро превращается из тяжкой повинности в личное дело, и люди начинают просто-напросто мстить. А нам с вами нужно, чтобы мусью хорошенько озлобились на того, кто втянул их в эту авантюру и бросил здесь без помощи!

– Так что и ракеты, и ваши листовки бьют в одну цель? – улыбнулся Великий князь. – Что ж, хитро́. Только за прошлую ночь к нам перебежало не меньше полусотни человек, из них два офицера. И почти все французы, не считая парочки сардинцев!

– Я в курсе, Ваше Высочество. Перебежчики говорят, что в лагере сплошной бардак, особенно после бойни, которую наш князинька устроил британской кавалерии. Лягушатники винят англичан в том, что из-за них не удается получить продовольствие, а те в ответ заявили, что будут стрелять в любого француза, который подойдет к их палаткам. Один из пленных рассказал: только за один день в драках убито и искалечено около шестидесяти человек!

– Прибавьте к полусотне перебежчиков – получается неплохой итог! Эдак они сами друг друга перебьют, нам и делать ничего не придется.

– Вы же понимаете, что нам нужны не их трупы. Шляпа великого Бонапарта непрочно сидит на голове Наполеона III. Во Франции многие озлоблены на него из-за предательства республики. Помните его лозунг: «Империя – это мир»? Вот вам и мир: целая армия на краю гибели, и к тому же снова в России! Думаете, газетчики и политиканы простят ему такое?

– И все же рассчитывать, что принц Наполеон, этот толстяк со смешным прозвищем, сумеет возглавить переворот – не слишком ли это смело? Да и батюшка, боюсь, не одобрит. Он слышать не может этих слов – «революция», «республика»…

– Наверное, сразу вспоминает, как отблагодарил Россию Франц-Иосиф за спасение его Империи? – поинтересовался Велесов. Великий князь вскинул голову, лицо его стало непроницаемым, в глазах плеснулся гнев. – Ну-ну, Ваше Высочество, не надо так! Никто не собирается ставить под сомнение государственную мудрость вашего августейшего отца. И потом – мы же не планируем приводить к власти какой-нибудь комитет общественной безопасности, или, не приведи Господь, парламент! Речь идет о законном наследнике самого Бонапарта! Вот вы изволили иронизировать насчет фигуры принца, а ведь и его великий предок отнюдь не был сложен как Аполлон. Что не мешало ему держать в кулаке всю Европу!

Так вот что они затеяли, подумал прапорщик. Не истреблять французов, запертых на плацдарме, а довести их до бунта лишениями, страхом, неуверенностью в собственной судьбе. А когда мятеж вспыхнет – поставить во главе подходящего лидера и направить штыки восставших на нынешнего владыку Франции. Что ж, воистину иезуитский расчет. Не все иноземцам свергать и убивать русских государей, пора им на своей шкуре испробовать, каково это.

IV

Документы Проекта

«Крым 18–54».

Папка 11/14

Выдержки из расшифровки аудиозаписи совещания группы «Адамант».

От 9.10.1854.

* * *

Примечание от руки:

Фм – генерал-лейтенант Фомченко Н. А.

Кмн – капитан II ранга Кременецкий Н. И.

Вл – чл. коорд. шт. Велесов С. Б.

Рг – с. н. с. Рогачев В. А.

Кмн: У нас событие первостепенной важности, товарищи. Вчера вечером наконец пришел в себя профессор Груздев. Мы в этот момент находились в море и не могли отреагировать должным образом. Получив информацию от Николая Антоновича, я немедленно взял курс на Севастополь. Сейчас корабельный врач «Адаманта» в Морском госпитале, возле профессора.

Фм: Что он сообщает? Каково состояние Груздева?

Вл: Позвольте, Николай Иванович? Да, благодарю… Согласно полученной информации, состояние здоровья профессора не вызывает опасений – если не считать общей слабости, он прекрасно себя чувствует. Сам принимает пищу, охотно поддерживает беседу. Пока, конечно, не встает, хотя уже делал попытки.

Фм: А как он вообще пришел в себя – об этом ваш врач не докладывал?

Кмн: Да, если можно, Сергей Борисович, в двух словах…

Вл: В двух словах: никто не понимает. Пирогов уверяет, что ничего не предпринимал – приставил к профессору сиделку и следил, чтобы его вовремя кормили. Этим занимался наш фельдшер.

Фм: Вот фельдшера и расспросили бы! Вы что, маленькие, за ручку водить надо, сопли вытирать?

Вл: Его и расспросили, как только убедились, что состояние Груздева не внушает опасений. Получается, что, кроме Пирогова и сиделки, с профессором никто не контактировал, процедур, за исключением регулярного ухода, не проводил. Речь идет о простейших мерах по борьбе с пролежнями плюс кормление через желудочный зонд. Ничего такого, что могло бы повлиять на его состояние.

Кмн: И тем не менее он пришел в себя!

Вл: Да, пришел. Повторюсь, наш врач в недоумении. Как, впрочем, и Пирогов.

Фм: Ладно, с причинами разберемся потом. Сейчас главное – когда профессор сможет заняться своей хронофизикой?

Кмн: Валя… простите, Валентин Анатольевич, что скажете?

Рг: Можно просто Валентин, Николай Иваныч. Я побывал сегодня у профессора. Толком поговорить нам не дали, он и правда очень слаб. Но я уверен, что Груздев в ближайшее время сможет организовать нашу переброску домой.

Вл: Нашу? А как быть с «Алмазом» и его моряками? Согласитесь, мы обязаны подумать и о них.

Рг: А вот тут сложнее. Я могу предположить, что они вернутся вместе с нами. В смысле – в двадцать первый век.

Фм: Вы же говорили про этот… карамболь?

Рг: Клапштосс. Сейчас, к сожалению, картина иная. В тот раз мы получили… как бы это сказать… удар, придавший нам скорость, как удар кием по шару.

Фм: Говорите уж прямо: пинок под зад.

Рг: Можно и так сказать. А на этот раз нас как бы притянет, словно магнитом. Все, кто попадет в зону действия «Пробоя», переместится к установке – и в географическом, и в э-э-э… хронофизическом смысле.

Вл: Помнится, шла речь о тождественности перенесенной массы? Нам, вероятно, следует забрать с собой «Морской бык» и «Заветный»?